Колокольцев сажает, Бортников прячет, Краснов запрещает: провалы российской антикоррупционной политики

Несмотря на массовые посадки взяточников и расхитителей, о которых отчитываются правоохранители, уровень коррупции в России остается стабильно высоким. Международные эксперты вновь поставили РФ в соответствующем рейтинге рядом с не самыми благополучными странами Африки. Они считают, что проблема — в отсутствии системного подхода к противодействию коррупции, а анализ усилий российских властей в этом направлении не только подтверждает эти доводы, но и дает повод говорить о защите нарушителей закона от общественности и журналистов. О том, почему Россия не может обуздать коррупционные проявления, — в обзоре ПАСМИ.

С Анголой по соседству

Накануне было опубликовано очередное исследование международного движения Transparency International** «Индекс восприятия коррупции». Рейтинг составляется ежегодно по 13 показателям. Каждой стране мира присваивается соответствующий индекс — от 0 до 100 баллов. При этом, чем меньше баллов, тем выше уровень восприятия коррупции в государстве.

По итогам 2021 года России набрала 29 баллов. Такой же результат показали Мали, Либерия и Ангола. Для сравнения: у лидеров рейтинга — Дании, Новой Зеландии и Финляндии — 88 баллов. 

Таким образом, Российская Федерация оказалась на 136 строчке списка из 180 стран. По итогам 2020 года результат был несколько лучше — 128 место с 30 баллами. Впрочем, как отмечают эксперты «Трансперенси Интернешнл-Россия»**, с 2012 года Россия стабильно демонстрирует высокие коррупционные показатели, а причина — в отсутствии системных изменений к лучшему в сфере противодействия коррупции.

В частности, представители международного движения отметили сокращение числа должностных лиц, публикующих данные о доходах и имуществе, и, напротив, рост количества ведомств, в которых засекречиваются госзакупки. Также серьезными проблемами они назвали отсутствие законодательно прописанной системы защиты заявителей о коррупции и вытеснение из публичного поля представителей негосударственных организаций. 

Сажать — не пересажать

Мнение международных экспертов организации, признанной в России НКО-иноагентом, поддерживает статистика силовых ведомств. Так, судя по последним данным МВД, в прошлом году зарегистрировано свыше 35 тыс. преступлений с коррупционным составом — это почти на 14% больше, чем в 2020. Особенно большой рост, по данным ведомства Владимира Колокольцева, показало взяточничество — на 27,8%. Правоохранители зафиксировали в 2021 18,5 тыс. таких преступлений.

В свою очередь Генпрокуратура регулярно отчитывается рекордах по конфискации коррупционного имущества. Так, в 2020 году подчиненные Игоря Краснова подали иски об изъятии активов, законность приобретения которых чиновники не смогли подтвердить, на 74 млрд рублей. 35 млрд взыскано за первые девять месяцев 2021 года. Между тем, за период с 2013, когда была введена норма контроля за расходами госслужащих, по 2019, было изъято в доход государства имущество всего на 34 млрд рублей.

Возможно, все эти данные говорят не о росте уровня коррупции, а о повышении качества борьбы с ней, но есть одно “но”: неблагополучие ситуации в этой сфере отмечают и сами жители России. Так, опрос “Левада-центра”** показал, что 39% россиян считают коррупцию самой острой проблемой власти и управления в нашей стране. Среди проблем общества взяточничество респонденты поставили на третье место после роста цен и обнищания населения.

10% опрошенных ФОМ считают, что нарушения, связанные с расходованием бюджетных средств происходят чаще, чем пять лет назад, 24% полагают, что ситуация не меняется, столько же почувствовали снижение уровня таких нарушений.

На пятом плане

Между тем, для российских властей проблема коррупции, судя по всему, не является самой актуальной. Так, к примеру, эта тема совсем не была затронута в ходе большой пресс-конференции президента Владимира Путина. Национальный план противодействия коррупции на 2021-2024 годы глава государства утвердил своим указом только в августе прошлого года, то есть, почти восемь месяцев страна жила без основополагающего документа в этой сфере. 

Государственная Дума, хоть и запланировала законотворческую деятельность в рамках реализации президентского нацплана, но пока ее не ведет: за четыре месяца работы восьмого созыва не было никаких сообщений о внесении или разработке законопроектов, связанных с противодействием коррупции. А два положения ратифицированной Россией в 2006 году Конвенции ООН против коррупции — о защите прав заявителей о коррупции и уголовной ответственности за незаконное обогащение для госслужащих, судя по всему, просто забыты.

Секретные списки

Зато уже принятые законы, которые отличаются явной коррупциогенностью, вовсю претворяются в жизнь. Так, в конце мая прошлого года новацией, позволяющей скрывать данные об имуществе судей, сотрудников спецслужб, правоохранительных и контрольных органов и их близких, воспользовалась ФСБ России. Служба не только отказалась публиковать декларации директора Александра Бортникова и его замов, но и удалила с официального сайта информацию за предыдущие годы. Кстати, в 2021 ФСБ оказалась единственной из трех спецслужб, не отчитавшейся о доходах. Служба внешней разведки и Федеральная служба охраны скрывать сведения о заработках руководства не стали. 

Впрочем, государство в лице премьер-министра Михаила Мишустина сделало ФСБ, СВР и ФСО еще один подарок, имеющий отношение к антикоррупционной политике со знаком “минус”. С начала текущего года, согласно распоряжению главы правительства, эти ведомства, а также Минобороны и Росгвардия могут скрывать информацию обо всех своих госзакупках, даже никак не связанных с безопасностью. 

Еще один новый секрет — это сведения об учредителях фондов и НКО. На прошлой неделе журналисты выяснили, что из ЕГРЮЛ пропали фамилии Рамзана Кадырова, Сергея Ролдугина и еще ряда лиц, которых называют близкими к президенту России. Оказалось, что их данные скрыты в соответствии с недавним приказом Федеральной налоговой службы, которых разрешает не предоставлять информацию об учредителях при регистрации НКО, фондов, политических партий и общественных движений.

Данные чиновников и силовиков регулярно пропадают и из Единого государственного реестра недвижимости. Вместо конкретных имен собственников домов и квартир там появляется словосочетание “Российская Федерация”. В ряде случаев, собственность родственников госслужащих, к примеру, Владимира Колокольцева и Михаила Мишустина, и вовсе не отображается в реестре. 

Но пока речь идет о зачистках информации Росреестром в ручном режиме, хотя в Совете Федерации вынашивают планы в принципе ограничить предоставление сведений ЕГРН. Сенаторы считают, что возможность получить сведения о собственниках играет на руку мошенникам. 

Непубличное поле

Между тем, данные реестров недвижимости и юрлиц, равно как информацию о госзакупках и декларации о доходах активно используют пишущие о коррупции журналисты-расследователи. Хотя их ряды за последнее время сильно поредели.

25 января, в тот же день, когда “Трансперенси” опубликовала свой коррупционный рейтинг, Росфинмониторинг внес в реестр экстремистов и террористов Алексея Навального и ряд его соратников, среди которых Любовь Соболь и Георгий Албуров. Кстати, произошло это спустя несколько дней после публикации командой Навального фотографий роскошных интерьеров так называемого “дворца Путина” в Геленджике. Ранее в террористический список попали Леонид Волков и Иван Жданов.

Фонд борьбы с коррупцией***, который был признанным лидером по расследованиям в этой сфере, по решению Мосгорсуда запрещен на территории России как экстремистская организация. Создатель фонда Алексей Навальный находится в колонии — условный срок по старому делу “Ив Роше” ему заменили на реальный. 

Еще один расследовательский интернет-ресурс — “Проект” — был признан нежелательной организацией. Также Роскомнадзор по требованию Генпрокуратуры заблокировал сайты “Открытых медиа” и “МБХ-медиа”, уделявшие много внимания антикоррупционной повестке. Сейчас РКН активно зачищает все упоминания о статьях этих изданий, обязывая СМИ удалять рерайты расследований о коррупции. 

Целый ряд медиаресурсов, пишущих на эту тему, получил ярлык СМИ-иноагента, таким статусом наделили и журналистов этих изданий. Активное пополнение соответствующего реестра Минюста началось 23 апреля — в него были внесены “Медуза”* и ПАСМИ*. Они заняли в списке 18 и 19 строчки, а на данный момент там 113 позиций. Так, в число СМИ-иноагентов попали учредители известных своими журналистскими расследованиями медиа The Insider*, “Важные истории”*, Bellingcat*, а также телеканал “Дождь”* и агентство “Росбалт”*. 

*Принаны СМИ-иноагентами
**Признан НКО-иноагентом
***Признан экстремистской организацией, запрещен на территории РФ

Если у вас есть информация о коррупционных нарушениях чиновников и силовиков — пишите в рубрику ПАСМИ «Сообщить о коррупции».