Промысел на сиротах, или как органы опеки торгуют детьми

Искусственные препятствия

Официальная статистика свидетельствует, что количество сирот в российских детских домах стремительно сокращается. Так, за последние годы их число уменьшилось втрое — со 189 тысяч в 2004 году до 54,5 тысячи в 2017 году. В реальности же детские дома переполнены, а органы опеки, к примеру, в Екатеринбурге максимально усложняют условия для усыновления детей.

Как рассказали The Insider на условиях анонимности москвичи Ирина и Олег, в поисках ребенка для усыновления они обратились к юрисконсульту отделения №1 ГКУЗС «Специализированный дом ребенка» в Екатеринбурге Елене Колясниковой, которую им посоветовали знакомые. Женщина сразу стала уверять потенциальных приемных родителей в том, что в доме малютки находятся в основном дети с огромным количеством заболеваний, а она может подобрать здорового.

«Ирина рассказывает, что найти ребенка очень сложно — опека зачастую публикует на сайтах для усыновителей снимки ужасного качества, в базе — минимум информации», — пишет The Insider, отмечая, что узнать более подробные данные о ребенке удается, лишь приехав в регион.

В конце концов, супруги остановили свой выбор на одном из содержащихся в доме ребенка мальчике. Но все оказалось непросто: этот ребенок был социальным сиротой, его мать не была лишена родительских прав, следовательно, усыновлению он не подлежал. Колясникова пообещала помочь, а вскоре сообщила, что глава районной опеки Болотова может решить проблему — за 80 тыс. рублей. 

Чета москвичей рассказала, что юрисконсульт говорила о 600 человек в очереди на усыновление, и при этом все якобы хотели здоровых детей, славян. «Убеждала нас, что надо рассчитывать на свои силы, брать здоровеньких детей. Вот вам здоровенькие — за 80 тысяч. Постоянно подчеркивала: в нашем мальчике нет ни капли черной крови! Ребенка можно забрать в тот же день, это вообще фантастика, все включено — за 80 тыс. рублей», — говорили родители.

Впоследствии Олег и Ирина обратились в Следственный комитет. Сама Елена Колясникова отрицает информацию о требовании каких-либо денег.

Как объяснил Олег, механизм, по которому работают вымогатели, прост: ребенок попадает в дом малютки по заявлению родителей о том, что они отдают его государству на временное содержание из-за трудной жизненной ситуации. Устройству в семью такой ребенок не подлежит, а деньги на его содержание государством выделяются.

«Если на него находятся желающие с деньгами, которые готовы усыновить, то договориться с матерью, чтобы она отказалась от ребенка — не проблема. Пока отказа нет, он не попадает в базу на усыновление. Опека специально задерживает финальные бумаги, пока ищет покупателя», — цитирует Олега издание. В результате, по данным правозащитников, от 50 до 70% детей в сиротских учреждениях находятся по так называемому заявлению родителей, и это означает, что в базе данных на усыновление их тоже нет.

Причем детдому это выгодно: ребенок может годами сидеть на содержании, получать пособия. Более того, чиновники, в свою очередь, могут эти пособия прибрать к рукам.

«Выгодные» инвалиды

О том, что в Екатеринбурге за деньги предлагают усыновление, сообщила журналистам и Валерия Аляпина – мать девятерых детей, четверо из которых приемные. Она рассказала, что, когда усыновитель, зачастую из другого города, приезжает за ребенком, то ему под разными предлогами не показывают малыша. «Отговаривают и начинают предлагать типа здоровых малышей — кому за деньги, а кому так», — говорит женщина.

По ее словам, в преступной схеме участвуют все звенья начиная с регионального оператора, который выдает направление на усыновление. Но даже с этим документом усыновитель не может попасть в дом ребенка. «Все только через эту юристку, Елену Геннадьевну, только через нее», — утверждает Валерия. Ей удалось удочерить понравившуюся девочку Карину только после обращения к мэру Екатеринбурга Евгению Ройзману. В свою очередь и волонтеры забили тревогу: ребенок находится в базе на усыновление, но всех, кто за ней приезжает, запугивают диагнозами, и люди, даже не видя девочку, пишут отказ. При этом, как считает Аляпина, статус инвалидности у многих малюток сомнителен, а дети всего лишь лишены качественного медицинского обслуживания.

Валерия уверена, что детей не отдают в семьи, чтобы получить доступ к их счетам. Более того, детям присваивают инвалидность, чтобы пособия были больше.

«Эти дети в 18 лет получают жилье, у них полные денег книжки. Вы только себе представьте, сколько накапливается денег! Могу судить по Карине: я забрала ее в три года, и у нее на счету было и есть 385 тыс. рублей. Соответственно, к четырем годам это полмиллиона, представьте теперь, сколько к 18 годам? Эти деньги кем-то обналичиваются. Если ребенок — уже „овощ“, к совершеннолетию его отправляют в дом престарелых, где он доживает. Получается, у него есть квартира, деньги… А у Колясниковой таких книжек — целая пачка», — рассказала журналистам женщина.

Расовый подход

О коммерческом устройстве в семью рассказал екатеринбуржец Дмитрий. До декабря 2014 года он занимал должность главного специалиста в органах опеки, поэтому знает о преступной схеме не понаслышке. «Если ребенок темненький, то он особой цены не имеет, его отдают в какие-то приемные семьи, у которых нет денег, бесплатно. Однако если ребенок — славянин, особенно с зелеными глазами, он попадает к родителям, способным „поблагодарить“ специалиста. Хороший цвет кожи, цвет глаз, — ушел в семью побогаче», — рассказал Дмитрий.

По словам бывшего сотрудника опеки, его коллеги участвовали и в незаконном снятии денег со сберегательных счетов детей, договаривались с матерями или подделывали согласие на управление деньгами ребенка со стороны отца, который если и существовал, то ничего не знал об этих махинациях. «С квартирами та же история: их продавали по документам „отца“ или „матери“, и никому обманутые дети не интересны, ведь никто не проверяет эти сделки», — отметил бывший работник опеки.

Он рассказал, что в последние годы институт опеки в Екатеринбурге претерпел значительные изменения из-за того, что областное министерство социальной политики отдало полномочия центрам помощи. «Специалисты центра помощи семье и детям — это не специалисты опеки, они не знакомы с законодательством, кроме того, у них очень низкие зарплаты и мотивация. Они должны руководствоваться интересами ребенка, но им на детей совершенно наплевать», — сказал Дмитрий.

The Insider отправил запрос в Министерство социальной политики Свердловской области, но ответа журналисты пока не получили.