Метаморфозы прокурорского надзора (часть 2)

Метаморфозы прокурорского надзора, или во что превратилась работа Генпрокуратуры России в условиях расцвета коррупции

(См. часть 1 —Метаморфозы прокурорского надзора, или во что превратилась работа Генпрокуратуры в условиях расцвета коррупции )

Со слов следователя (фамилия следователя не называется) надзирающему прокурору стало известно, что Т. Борисов вызвал в Генпрокуратуру сотрудников МВД, которые проводили отдельные оперативные действия по делу и были знакомы лишь с некоторыми мероприятиями. Сотрудники, постоянно сопровождавшие дело, вызваны не были. Убедить руководство в необходимости отмены постановления о возбуждении дополнительного эпизода по уголовному делу с участием неосведомленных лиц Т. Борисову не удалось. И на следующий день заместитель Генпрокурора В. Гринь вызвал на совещание следователя и оперативников, постоянно сопровождавших дело.

На этом совещании Т. Борисов и В. Юдин не смогли опровергнуть законность возбуждения дела. Решения об отмене постановления о возбуждении дела вынесено не было, законность его возбуждения надлежало согласовать. Однако этого не произошло. Ни на одном из заключений о законности возбуждения дела, подготовленных надзирающим прокурором Г. Тарасовой, вышестоящие должностные лица (Т. Борисов, В. Юдин и В. Гринь) своих резолюций не поставили.

Прокурор Ирина Лосева, которой Т. Борисов передал проверку законности возбуждения нового эпизода по мошенничеству, тоже устранилась от вынесения каких-либо заключений по этому делу. Кстати, о том, как вообще И. Лосева надзирала за уголовными делами, красочно написала несколько месяцев назад «Новая газета» .

После совещания материалы, полученные от следствия для приобщения к надзорному производству, Т. Борисов не возвращал более месяца. По этому поводу надзирающий прокурор Г. Тарасова подала рапорт о нарушениях Т. Борисовым Инструкции по делопроизводству. Вслед за этим Т. Борисов уголовное дело из надзора Г. Тарасовой передал другому прокурору и дал ему указание: еще раз изучить материалы для доклада заместителю Генпрокурора В. Гриню. Судя по всему, Т. Борисову надоело бороться с прокурором, защищавшим от него дело.

Г. Тарасова была вынуждена подать рапорт на имя Генпрокурора. Там она указала на возможный личный интерес Т. Борисова в исходе этого уголовного дела, на удержание им копий материалов дела, на вероятность того, что Т. Борисов передавал их посторонним заинтересованным лицам. Надзирающий прокурор выдвинула предположение, что перепоручение другому прокурору проверки постановления о возбуждении дела по дополнительному эпизоду обусловлено желанием Т. Борисова добиться отмены законно возбужденного уголовного дела. Г. Тарасова написала в рапорте о том, что есть основания предполагать в действиях Т. Борисова коррупционную составляющую.

Рапорт был зарегистрирован и передан для исполнения заместителю Генпрокурора В. Гриню и… после этого исчез. Никто никаких проверок по рапорту не проводил, решений не принимал, ответов не давал.

Через несколько месяцев после исчезновения рапорта и.о. замначальника управления Т. Борисов, не имеющий за плечами ни одного дня следственной работы, был назначен помощником заместителя Генпрокурора В. Гриня по особым поручениям. Теперь Т. Борисов может курировать гораздо больше уголовных дел о многомиллионных хищениях…

А уголовное дело по обвинению О. Федоровой и С. Шутова в мошенничестве Генпрокуратура вернула в Следственный Комитет на доследование. Это решение СК обжаловал Генеральному прокурору. И тут случилось чудо. Как правило, решения своих замов Генпрокурор одобряет. Однако первый заместитель Генпрокурора решение нижестоящего зама о возвращении дела на доследование отменил. Очевидно, что основания для доследования были настолько абсурдны, что не выдерживали критики и не поддавались укрывательству.

Заместитель Генпрокурора В. Гринь утвердил обвинительное заключение. Дело ушло в суд, о чем Генпрокуратура отрапортовала на своем сайте. Да вот только дело тут же вернулось из суда с указанием на нарушение Генпрокуратурой закона: В. Гринь не имел права утверждать обвинительное заключение и направлять дело в суд. Он превысил полномочия. По Уголовно-процессуальному кодексу в этом случае утверждать обвинительное заключение и направлять дело в суд могли только первый заместитель Генпрокурора А. Буксман или сам Генпрокурор Ю. Чайка.

В цепочку должностных лиц, принимающих решение о направлении уголовного дела в суд либо о его возвращении на доследование, в Генпрокуратуре включены 4-5 человек. Это надзирающий прокурор, начальник отдела и начальник управления, далее помощник заместителя Генерального прокурора (если он докладывает дело лично), и, наконец, непосредственно заместитель Генпрокурора. Получается, что все эти должностные лица, включая заместителя Генпрокурора В. Гриня, не знают УПК РФ? Или они специально придумали такой маневр: в нарушение законодательства направить дело в суд таким образом, чтобы оно заведомо вернулось назад?

Итог всех этих метаморфоз прокурорского надзора: волокита по делу и истечение предельных сроков содержания обвиняемых под стражей.

Но на этом прокурорское шоу не закончилось. Прокуроры, понимая, что они нарушили закон, обжаловали в вышестоящий суд бесспорное решение суда о возвращении дела для устранения допущенных ими нарушений. Итог обжалования был ясен изначально: Санкт-Петербургский городской суд прокурорам отказал, подтвердив правоту суда первой инстанции. Зато Генпрокуратура получила дополнительное время для волокиты по делу.

Надо полагать, что такой прокурорский надзор явно сам должен быть предметом уголовного расследования в целях проверки фактов злоупотреблений, а также фактов получения взяток должностными лицами Генпрокуратуры.

Что же стало с делом по обвинению О. Федоровой и С. Шутова в мошенничестве? В конце 2013 года оно с горем пополам повторно направлено в Петроградский районный суд Санкт-Петербурга и сейчас рассматривается. Оно уже более 30 раз отложено в связи с неявкой свидетелей и потерпевшего. Состоится ли по нему законный приговор, если столько должностных лиц в Генпрокуратуре обеспокоены судьбой обвиняемых, — это еще большой вопрос!

Дело в отношении скрывшегося Д. Голубева, обвиненного в организации всей этой многомиллионной аферы, в суд не поступало, хотя УПК предусматривает возможность заочного судебного разбирательства в отношении находящихся в розыске обвиняемых.

А «Росатом» и Генпрокуратура молчаливо выжидают. Выжидают, не информируя конечных получателей комплектующих для атомных электростанций о необходимости перепроверки поставленной «ЗиО-Подольск» на АЭС России и за рубеж продукции, которая могла быть изготовлена из металла несоответствующего качества. Не организуется грандиозных, сопровождаемых освещением в СМИ, прокурорских проверок по этому вопросу.

Выжидательная позиция «Росатома» объясняется рядом простых причин. Он не хочет оказаться виновным в возможном ненадлежащем исполнении договоров о поставке продукции на АЭС. «Росатом» может столкнуться с необходимостью выплачивать многомиллионные компенсации, убытки и штрафы. Кроме того, «Росатом» резонно боится утратить иностранный рынок сбыта, который представлен в основном государствами, не объявлявшими санкций России. Если выяснится, что торговые отношения в атомной отрасли с иностранцами Россия могла строить на обмане и сокрытии нарушений, то она может лишиться этих союзников.

Но еще более интересна в этой ситуации выжидательная позиция Генпрокуратуры. Вспомним здесь, кстати, о трагических событиях в России, еще не успевших уйти в историю: техногенная катастрофа на Саяно-Шушенской ГЭС, пожар в клубе «Хромая лошадь» в Перми, гибель «Булгарии». Не бездействие ли, в том числе, прокуратуры привело к многочисленным происшествиям в нашей стране, повлекшим человеческие жертвы? Что мешало организовать профилактические прокурорские проверки, которые позволили бы предотвратить трагедии?

После каждой такой трагедии Генпрокуратура, конечно, отчиталась о последовавших проверках исполнения правил эксплуатации ГЭС, нормативных актов о пожарной безопасности и правил плавания по внутренним водным путям. Будет новая трагедия – будет новый отчет, и так далее… Специалисты утверждают, что изготовление комплектующих из металла, не соответствующего техническим регламентам, вполне может стать причиной катастрофы на любом предприятии. Вспомним недавние случаи обвалов зданий (обрушение бассейна «Дельфин» в Пермском крае и др.), одна из причин которых – замена стали повышенной прочности сталью обыкновенного качества. Страшно представить, какими могут быть последствия такой аварии на АЭС!

Эту статью ПАСМИ направило в Следственный комитет РФ для проверки информации на наличие составов должностных преступлений. Результаты такой проверки в соответствии с Уголовно-процессуальным кодексом подлежат опубликованию в СМИ. ПАСМИ гарантирует их обнародовать.

Кроме того, копия статьи направляется в Администрацию Президента России. В рамках продолжающейся реформы прокуратуры вопрос о назначении на должность и освобождении от нее заместителей Генпрокурора теперь будет решаться по представлению президента. В. Путину и решать, достойны ли такие, как господин В. Гринь, в подчинении которого происходят метаморфозы прокурорского надзора по уголовным делам, занимать столь ответственные и серьезные должности в стране.

Мы предполагаем, что заинтересованные лица в «Росатоме» и Генпрокуратуре постараются принять меры к тому, чтобы наши обращения затерялись в канцеляриях Следственного комитета и Администрации Президента РФ. Или, в случае если они попадут в «Росатом» и Генпрокуратуру, были там преданы забвению. Поэтому мы сделаем еще один важный шаг: экземпляры статьи будут направлены в посольства указанных в публикации иностранных государств. Мы убеждены, что, узнав о проблеме, компетентные органы этих стран проверят качество поставленных Россией на их атомные электростанции комплектующих.

Ника Шадова

Читайте также:

Метаморфозы прокурорского надзора