Вне зоны доступа Лебедева и Бастрыкина: как творят беззаконие дагестанские следователи и судьи

Сотрудники ФСБ и СКР незаконно помещают прокурора за решетку, следователи доводят уголовное дело до суда, не проведя ни одного допроса, а судья, вместо рассмотрения этого дела по существу, бесконечно продлевает арест фигуранта, фальсифицируя протоколы заседаний. О новых подробностях сфабрикованного обвинения против бывшего сотрудника дагестанского надзора Омара Даудова, отказавшегося от взятки в 10 миллионов за прекращение проверки махинаций главы района, а также о высокопоставленных силовиках и чиновниках, заказавших это преследование, в интервью ПАСМИ рассказал его сын, Рустам Даудов, также потерявший работу в прокуратуре после обвинений в адрес отца.

Вскрыть земельные махинации на полмиллиарда рублей, отказаться от крупной взятки за молчание и оказаться под арестом по сомнительным обвинениям уличенного в злоупотреблении полномочиями чиновника  — историю экс-прокурора Кайтагского района Дагестана Омара Даудова в интервью ПАСМИ месяц назад рассказал его сын Рустам Даудов. Сам он занимал должность старшего прокурора в республиканском надзорном ведомстве, но был уволен после провокации на дороге. И свою отставку, и уголовное преследование отца Рустам Даудов считает предательством со стороны бывшего и нынешнего прокуроров Дагестана — Дениса Попова и Алексея Ежова. По его словам, по указаниям высокопоставленных силовиков на нарушение закона идут как следователи, так и представители судейского корпуса республики. Подробности о фальсификациях и подлогах подчиненных Александра Бастрыкина и Вячеслава Лебедева бывший прокурор сообщил в беседе с главным редактором ПАСМИ. 

Провокация под надзором

Рустам Даудов, сын арестованного прокурора Омара Даудова: Решение уволить меня любыми средствами по формальным основаниям было сделано в назидание моему отцу. Как мне известно, по указанию бывшего прокурора Республики Дагестан Попова Дениса Геннадьевича прокурором отдела собственной безопасности Вдовиным, который является его родственником, была заранее спланирована провокация в отношении моего отца. Сотрудники полиции по ориентировке, которую дал Вдовин, удерживали моего отца вместе с водителем, который следовал с работы домой, в ожидании того, что приедут сотрудники прокуратуры. Мы с матерью приняли решение поехать к отцу, узнать, что вообще происходит. На тот период там находился заместитель начальника отдела кадров республиканской прокуратуры Аскольский Дмитрий Анатольевич. Мой отец спрашивает у Аскольского, можно ли ему ехать, имеются ли у них к нему претензии. На что Аскольский отвечает: претензий у нас к вам нет, вы можете ехать.

После чего нас останавливает тот же самый сотрудник полиции — он оказался впереди нас. Естественно, я сразу остановился, спросил, в чем дело. Сразу же к нам подбежали  человек пять-шесть с телефонами, начали производить съемку. Сказали, что я был не пристегнут ремнем безопасности. Я сам не растерялся, достал свой телефон, начал производить съемку, спросил причины и основания, предоставил документы. Но сотруднику полиции они вообще были неинтересны. Уже тогда я сказал, что я сотрудник прокуратуры, что я все снял на видео, что я все предоставил, а если я что-то не предоставил, составьте рапорт и в установленном законом порядке докладывайте прокурору Республики, пусть в отношении меня возбуждают дело об административном правонарушении.

Дмитрий Вербицкий, главный редактор ПАСМИ: Вы угрожали им каким-то образом? Они же вас пытались спровоцировать?

Р.Даудов: Угроз с моей стороны никаких не было. Я как человек, как гражданин Российской Федерации, как работник прокуратуры только предупредил сотрудников полиции, что я являюсь сотрудником, и если меня будут продолжать незаконно удерживать, то эти действия будут квалифицированы как превышение должностных полномочий.

Д.Вербицкий: Почему в материалах служебной проверки отсутствуют аудио- и  видеоматериалы?

Р.Даудов: Потому что все незаконные действия — провокацию и ориентировку на автомобиль, в которой следует прокурор, организовал сам Вдовин, то есть сотрудник прокуратуры. И если будут производить съемку всей провокации — как незаконно удерживают, сколько вокруг машин, полетит голова его самого. Естественно, им представить вообще нечего, поэтому этого и нет.

Из обвиняемых в потерпевшие

Р.Даудов: Что касается отца. Для всех, кто осведомлён в подробностях возбуждении в отношении него в феврале 2019 года уголовного дела, совершенно очевидно, что оно носит заказной характер и основано лишь на голословных показаниях лиц, которые из обвиняемых и членов ОПС превратились в потерпевших и свидетелей. Потерпевшие — сам глава Кайтагского района Темирбулатов Алим и глава администрации села Маджалис Гаджимурадов Гамзат (он скончался), у которых отец якобы пытался вымогать взятку, вспомнили об этом лишь по истечении 8 месяцев. Если у людей вымогают взятку, логично, что они сразу заявляют об этом в следственные органы, в органы прокуратуры, ФСБ с целью того, чтобы пресечь. Те, соответственно, проводят оперативно-розыскные мероприятия, дают меченые купюры, ведется аудио-, видеозапись, запись телефонных разговоров и тому подобное. Но у нас этого ничего сделано не было.

Так сказать, потерпевшие, чтобы избавиться от принципиального прокурора, вовремя об этом вспомнили, ведь в мае 2018 года руководителем Следственного управления СКР по Республике Дагестан Сергеем Дубровиным (позднее был отправлен в отставку) в отношении главы района Темирбулатова было возбуждено уголовное дело по части 2 статьи 285 Уголовного кодекса. И примерно в это же время 8-10 материалов направлены сотрудниками полиции и УБЭП в управление Следственного комитета для принятия решения в порядке статьи 144, 145 УПК. Там в сводках фигурирует растрата Темирбулатовым более 2,5 млн рублей на выплату зарплаты лицам, должности которых не были предусмотрены штатным расписанием, а также превышение должностных полномочий, в результате которого в собственность администрации переданы земли сельхозназначения кадастровой стоимостью свыше 2 млн рублей. Затем глава Кайтагского района передал эту землю своему родному племяннику. И чтобы уйти от ответственности,  они начали давать показания против отца.

Д.Вербицкий: Дубровин правильно возбуждал дело?

Р.Даудов: Возбудил дело именно в отношении главы Кайтагского района Темирбулатова.

Д.Вербицкий: И как? Дело было прекращено, приостановлено?

Р.Даудов: Дело было прекращено. Следователь в Следственном комитете сказал: «По указанию прокуратуры Республики дело нужно прекратить». Его имя я не хочу раскрывать, потому что он, я думаю, лишится своей должности.

Д.Вербицкий: А по чьему указанию конкретно, говорили?

Р.Даудов: Алексея Ежова.

Они в курсе:
— глава Респулики Дагестан Владимир Васильев
— прокурор Дагестана Алексей Ежов
— экс-прокурор Дагестана Денис Попов
— бывший и.о. руководителя СУ СКР по Республике Дагестан Олег Потанин
— экс-глава УФСБ по Дагестану Олег Усов 

Д.Вербицкий: Ты рассказывал, что они предлагали за прекращение проверки в отношении главы района и причастных к этому должностных лиц  10 млн и Land Cruiser 200. Чем это можно подтвердить, кроме показаний твоего отца?

Р.Даудов: Об этих фактах я слышал не от отца, а от жителей села Маджалис Кайтагского района. Я так понял, в их присутствии был разговор о том, что моему отцу, чтобы он не осуществлял уголовное преследование главы района, предлагали автомобиль марки Land Cruiser 200. В последующем, насколько мне известно, речь шла о какой-то крупной сумме денег.

Ненужные свидетели

Р.Даудов: Моим отцом была выявлена незаконная продажа гражданам земель в районе аэродрома Кайтагского района и совершение мошеннических действий на сумму почти 500 млн рублей. А сейчас следствие и прокуратура представили всё так, будто никакого преступления не было, и отец как прокурор района незаконно требовал возбуждения уголовного дела. И это при том, что люди прямо указывают, что земля им была продана «потерпевшими» по делу, главой села, а не предоставлена бесплатно, как идет по документам.

Фрагмент расшифровки видеозаписи опроса граждан прокурором Омаром Даудовым:
О.Даудов: Сколько тебе хоть дали земли, ты в курсе?
Житель села: Я не помню.
О.Даудов: Пиши как помнишь, давай, ты директор школы, я тебя не собираюсь учить.
Житель села: Ну вот я написал. Почём взял, не помню. Не нужна была земля, я её продал.
О.Даудов: Кому?
Житель села: Я не могу сказать, кому.
О.Даудов: Почём?
Житель села: Ну, 50-60 тысяч.
О.Даудов: Подпись твоя? Ты заполнял заявление или нет? Почерк твой? Это легко определяется.
Житель села: Почерк не мой.
О.Даудов: Подпись не твоя?
Житель села: Да.

Р.Даудов: То есть, прокуратура и следствие покрывают по настоящее время совершение тяжкого преступления и настоящих преступников. По факту — прямой состав преступления на крупную сумму денег, который был выявлен моим отцом. И он доложил о ситуации сотруднику ФСБ, который пришел в его кабинет.

Д.Вербицкий: А сотрудник ФСБ известен? Его фамилия?

Р.Даудов: Я его фамилию не знаю, просто знаю об этой ситуации. Мы с отцом часто общаемся о каких-то делах, и он говорил, что вот сегодня приходил сотрудник ФСБ, я попросил его содействия, чтобы побыстрее опросить лиц, так как на меня идёт давление.

Фрагмент видеозаписи разговора прокурора Кайтагского района Омара Дадова с сотрудником ФСБ:
О.Даудов: Глава района дает указания главе села.
Сотрудник ФСБ: Главе села?
О.Даудов: Земля числится за главой села. Одним словом, эти люди туда не идут, хотя они говорили, что ходили. Нигде они заявления сами собственноручно не заполняют, подписи в заявлениях не их. Берут паспортные данные этих людей и на них делаются разрешения, постановления о выдаче земельных участков. Люди понятия не имеют. Я их сейчас вызываю, они говорят: «Купили у Гамзата, продали, кому — не знаем». Короче, 13 фальшивых постановлений на участки в районе аэродрома. 365 участков потом они разбивают и продают людям от 50 до 300 тысяч рублей каждый. 365 участков. В принципе, всё подтверждено. Остаётся мне допросить этих 13 людей. Аннулируем эти сделки и материал в комитет.

Р.Даудов: Мой отец на видеозаписи даёт весь расклад, что он вывел, какой состав, и просит помощи. На что ему сотрудник ФСБ говорит: «Хорошо, мы посмотрим, поработаем с обратной стороны». Ну, обратная сторона получилась для отца совершенно обратная.

Д.Вербицкий: Руководство непосредственно в курсе этого материала. Он ставит сотрудников органов безопасности в известность, потому что он проводит проверку и на него оказывается беспрецедентное давление. Сейчас что известно? Есть какие-то новые обстоятельства?

Р.Даудов: Новых обстоятельств нет. Единственное, что отец писал рапорты на имя прокурора республики по поводу, мол, пришёл новый прокурор, как раз-таки поддерживает пресечение реальных нарушений. Затем отца  вызвали на обсуждение этого дела в правительство Республики Дагестан под председательством вице-премьера Рамазана Джафарова. Отец был после этого немного подавлен. Он пояснил, что кто-то из присутствующих защищал главу Кайтагского района, но отец, наоборот, сказал: «Вроде я их убедил, что состав есть, показал им документы». После этого ему из прокуратуры Дагестана последовал ответ, что как бы глава Республики Владимир Васильев попросил попридержать это дело, пока пройдут выборы, чтобы сейчас не поднимать до выборов резонанс. А после выборов произошла уже вся эта ситуация — вместо поддержки отца поддержали почему-то главу района. Из, грубо говоря, преступников они стали свидетелями по делу.

Изолятор для спецсубъекта

Д.Вербицкий: Кто расследовал дело в отношении отца? 

Р.Даудов: Следствие по делу отца вел Абдурахманов Мурад. Я с ним ранее не был знаком, но могу сказать, что отец в силу закона являлся спецсубъектом, и в нарушение статьи 449 Уголовно-процессуального кодекса после задержания и установления его личности следователем Абдурахмановым был незаконно помещен в изолятор временного содержания, вместо того, чтобы быть освобожденным немедленно.

Д.Вербицкий: Как это произошло?

Р.Даудов: Отец ехал к матери, чтобы забрать её с работы, и был остановлен сотрудниками ФСБ, которые его скрутили, посадили в свою машину, сели в его машину и доставили к следователю в Следственный комитет по Республике Дагестан, мотивируя тем, что у них есть предписание от следователя установить его местонахождение и вручить ему повестку о том, чтобы он сам явился. Но вместо этого сотрудники ФСБ пошли дальше, они просто взяли, скрутили отца и доставили, хотя у них такого предписания не было. 

Д.Вербицкий: А как должны были поступить с прокурором?

Р.Даудов: После установления его личности, его как спецсубъекта должны были его отпустить до избрания меры пресечения судом. То есть, в суд отец должен был явиться самостоятельно.

Д.Вербицкий: Для чего это было сделано?

Р.Даудов: Это было сделано, чтобы подавить отца, и чтобы оказать воздействие на суд, потому что мы же с вами прекрасно понимаем: одно дело, когда человек приходит в суд сам, а другое дело, когда в суд человека доставляют в наручниках, сажают в клетку. Рассматривал первую санкцию Советский районный суд, судья Джалалов Джалу Абакарович, он, по-моему, сейчас ушёл в отставку. Он незаконно продлил срок его задержания. В последующем мы писали письма, и уже из Верховного суда поступил ответ, что в действительности имелись нарушения, в действительности он как спецсубъект подлежал немедленному освобождению. Судье просто указали на недопущение подобных нарушений впредь, но ни следователь,  ни прокурор вообще не понесли никакого наказания.

В суд без следствия

В дальнейшем за годичный срок производства предварительного следствия по уголовному делу отца полноценно не допросили ни разу. Доказательства защиты, подтверждающие фальсификацию материалов уголовного дела и невиновность отца, в следствии принимать отказались. У нас имеется протокол допроса отца, где он пишет собственноручно: «Прошу продолжить допрос». То есть следователь к нему пришёл один раз, начал допрашивать. Мой отец начал рассказывать подробности и факты совершения преступлении и тому подобное. Следователю это не понравилось: надо же проводить проверку, а ему это не надо, у него установка довести дело. Он под предлогом того, что занят, сказал отцу, что придёт на следующий день. Мой отец, конечно, не растерялся с таким опытом, прямо в протоколе допроса пишет «Прошу продолжить допрос незамедлительно», но после этого следователь к нему не являлся. И, несмотря на ходатайство адвокатов, вынес постановление об отказе в допросе. Кстати, нашего следователя Абдурахманова повысили, он стал заместителем начальника отдела.

Д.Вербицкий: То есть никаких очных ставок, никаких других следственных действий с твоим отцом не проводилось?

Р.Даудов: Нет, очные ставки проводить следователь также отказался, мотивируя тем, что в этом нет необходимости. Кроме того, отцу не дали возможность ознакомиться с материалами уголовного дела, это вообще вопиющее нарушение. Идя на поводу у следствия, районный суд вынес решение об ограничении срока для ознакомления с делом моему отцу, ео это решение не вступило в законную силу. Видя это, заместитель прокурора Республики Дагестан Андрей Потапов утвердил обвинительное заключение и направил дело в суд. А в последующем Верховный суд Республики Дагестан отменил решение районного суда об ограничении срока ознакомления. В настоящее время получается, что мой отец не ознакомился с материалами уголовного дела.

Вот уже седьмой месяц дело находится в суде. Имеется решение Верховного суда об отмене решения районного суда об ограничении срока, таким образом отец с материалами уголовного дела не ознакомлен. За истекшие 7 месяцев нахождения дела в Кайтагском суде ни суд, ни прокуратура нарушения закона в этом не усмотрели, то есть решили осудить отца  как слепого, глухого и немого.

Д.Вербицкий: Такое может быть вообще? Какие сроки нормальные для рассмотрения?

Р.Даудов: Сроков для рассмотрения уголовных дел судом Уголовно-процессуальным кодексом не установлено, но имеется понятие «разумные сроки».

Лживая Фемида

Д.Вербицкий: То есть, судебного следствия нет за эти семь месяцев, а идут только заседания о продлении меры пресечения?

Р.Даудов: Всё правильно. Как раз-таки хочу поговорить о сложившейся ситуации в судах и постараться, чтобы эта информация дошла до председателя Верховного суда Российской Федерации Лебедева Вячеслава Ивановича. В судах у нас процветает беззаконие и полная коррупция. С февраля 2020 года уголовное дело в отношении отца находится на рассмотрении в Кайтагском районном суде. За истекшие 7 месяцев под председательством судьи Кайтагского районного суда Мирзаева Мусы Саламовича к рассмотрению дела по существу он так и не приступил, а занимался исключительно незаконным продлением срока содержания отца под стражей. Кроме того, он фальсифицировал материалы уголовного дела, то есть у него была задача любым способом стараться держать отца под стражей. И на сегодняшний день ему это удалось. Чтобы не быть голословным, я бы хотел привести конкретные факты.

Они должны быть в курсе:
— директор ФСБ Александр Бортников
— генпрокурор Игорь Краснов
— председатель СКР Александр Бастрыкин
— председатель Верховного суда Вячеслав Лебедев

В нарушение требований статей 227, 229 Уголовно-процессуального кодекса, несмотря на наличие двух ходатайств моего отца о проведении предварительного слушания по делу, судья Мирзаев ходатайства на протяжении 7 месяцев не рассмотрел, и слушание по делу не провел. Тем самым он лишил отца возможности своевременно заявить ходатайство об исключении всех доказательств, которые указаны в обвинительном заключении, а также о возврате уголовного дела прокурору. Они знают, что имеются основания для возврата, но, если дело будет возвращено прокурору, соответственно, отца надо будет освободить. Если отца освободят, дело по новой в суд не вернется. Поэтому они не проводят.

Во-вторых, судья Мирзаев назначил судебное заседание при отсутствии в деле сведений о получении моим отцом копии обвинительного заключения, что является вопиющим нарушением и должно было повлечь за собой как раз-таки возврат уголовного дела прокурору. В ходе судебного заседания он спрашивал моего отца: «Вы получили копию обвинительного заключения, а то у нас в суде не имеется сведений?» Мой отец сказал: «Я получил день назад или два дня назад и написал ходатайство о проведении предварительного слушания». Но судья Мирзаев соврал. Он сказал, что у него таких сведений нет, он ещё ничего не получил. Хотя  имеется штамп регистрации, что в этот день эти документы были у него в распоряжении, но он решил уйти от ответа и сделать то, что ему сказали сделать: просто рассмотреть вопрос о продлении санкции.

Фальшивый протокол

Чтобы сохранить свое постановление о продлении меры пресечения от 25 февраля 2020 года, судья Мирзаев сфальсифицировал протокол судебного заседания. Он изготовил его в трех разных редакциях: две из которых подписал и направил в суд апелляционной инстанции, а один не подписанный вариант вручил мне. Секретарь судебного заседания сказала, что у них так принято, они его не визируют, не подписывают.

Д.Вербицкий: Так должно быть?

Р.Даудов: Нет, естественно. Протокол судебного заседания должен быть прошит, пронумерован, поставлена печать и заверена подписью судьи. Я писал жалобы, и Верховным судом Республики Дагестан, когда мы рассматривали апелляцию от 7 апреля 2020 года, в адрес председателя Кайтагского районного суда Рабадана Шахбанова и судьи Мирзаева за допущенную волокиту и нарушение закона вынесено частное постановление.

Мы в суде установили, что имеется два разных протокола, подписанных судьей, и они оба не соответствует аудиопротоколу судебного заседания. То есть, судья Мирзаев, чтобы узаконить свои незаконные действия, внёс в протоколы вообще недостоверные сведения — что он исследовал доказательства, разъяснял права и обязанности и тому подобное. Но он забыл, наверное, что ведется аудиопротоколирование и всё это будет установлено. За служебный подлог и злоупотребление служебным положением в отношении судьи Мирзаева процессуальная проверка по заявлению моего отца о совершении преступления не проводится. Из Верховного суда Республики Дагестан дают отписки, что это не их компетенция, обращайтесь в следственные органы.

Д.Вербицкий: Кто председатель Верховного суда Республики?

Р.Даудов: Сергей Суворов. И по его поручению нам дают ответы различные лица, что это судейская ошибка, что судью нельзя привлечь. Стандартные отписки, хотя это не судейская ошибка, это прямая заинтересованность судьи. Как можно было ошибиться и сделать как минимум два разных протокола? Это уже было установлено вступившим в законную силу решением Верховного суда, просто Верховный суд его прикрывает. А из Следственного комитета дают отписки, что это прерогатива Верховного суда, и получается у нас на сегодня круговая порука.

6 мая 2020 года судья Мирзаев избрал отцу меру пресечения в виде заключения под стражу сразу на 6 месяцев, причем сделал он это задним числом. Я не знаю, такое в практике было или нет, но 6 мая судья выносит решение об избрании моему отцу меры пресечения с февраля 2020 года, то есть он изобрел машину времени. Но несмотря на наши апелляционные жалобы, судья Верховного суда Курбан Зульфигаров узаконил это беззаконное решение, хотя Конституционный суд Российской Федерации указывал на возможность избрания меры пресечения лишь на будущее время. В ходе процесса судья Мирзаев вел себя вызывающе, крайне неподобающе высокому званию и статуса судьи.

Судья вне закона

Д.Вербицкий: В чём это выражалось?

Р.Даудов: Он принципиально занял позицию стороны обвинения, не разъяснил права участникам процесса. 7 августа он не дал адвокатам заявить ему отвод, хотя к этому были ранее признанные им самим явные основания. Дело в том, что подсудимый Омар Даудов и потерпевший Алим Темирбулатов, будучи должностными лицами, долгое время работали с судьей Мирзаевым, что не давало возможности последнему принять объективное решение по делу. Судья говорил: «Присаживайтесь, я лучше знаю, как вести процесс». А сразу после оглашения постановления судья Мирзаев заявил о самоотводе — по тем же самым основаниям. И здесь как раз-таки и кроется вершина беззакония, которую допустил представитель дагестанской Фемиды. В законе четко говорится о невозможности того, чтобы в разбирательстве дела участвовали лица, подлежащие по какой-либо причине судебному отводу, иначе всё разбирательство является незаконным. Но для всех понятно, что эти основания к отводу председательствующего по делу суда были ему известны и до принятия дела к производству. Он поступил недобросовестно, он рассмотрел санкцию и после того, как вышел из совещательной комнаты, огласил свое решение о продлении срока содержания под стражей отца на 3 месяца, взял самоотвод по тем же самым основаниям.

Несмотря на наши апелляционные жалобы, судья Верховного суда Аслан Мирзаметов не усмотрел в принятом районным судом решении нарушений закона. И, вопреки закону, не посчитал основанием к его отмене то обстоятельство, что решение принято незаконным составом суда, ведь в противном случае отца пришлось бы освободить из-под стражи. Несмотря на заявление отца по факту наличия в действиях судьи Мирзаева признаков состава преступления, предусмотренного частью 2 статьи 301 — это заведомо незаконное заключение под стражу или содержание под стражей и статьи 305 — это вынесение заведомо неправосудного решения, приговора или иного судебного акта, процессуальной проверки по этому заявлению Следственным комитетом также не проводится. То есть, они не хотят проводить проверки, а   говорят: «Обращайтесь в Верховный суд».

Указания свыше 

Д.Вербицкий: Судьи, прокуроры, следователи — получается, все нарушают закон. Где всё обжаловать?

Р.Даудов: Дагестан, на самом деле — это небольшая республика, и люди знают друг друга уже давно, тем более, сотрудники прокуратуры и судьи. Как по моему гражданскому делу, так и по уголовному делу в отношении отца судьи разводят руками и приносят свои извинения. Они говорят, что им даны указания руководством, и если они их не выполнят, на следующий же день они будут вынуждены уйти в отставку.

Д.Вербицкий: Кто это руководство?

Р.Даудов: Я думаю, судьям дает указания только их председатель, а председателем Верховного суда Республики Дагестан у нас по настоящее время является Сергей Суворов. То есть, если бы судьи чувствовали ответственность и опасались наказания в случае совершения, я не говорю даже процессуальных нарушений, тут судьи идут на преступление… Они не боятся совершить данные действия, как, в частности, судья Мирзаев — он боится не выполнить указание. Мне очень интересно, чьи же указания он так боится не выполнить. Значит, либо ему сказали, что с ним ничего не будет, делай то, что тебе сказали, либо я не знаю.

В настоящее время у нас появился новый руководитель Следственного управления Следственного комитета по Республике Дагестан — Анатолий Щуров. Может быть, после просмотра наших с вами интервью, видеофактов, каких-то документов, он меня вызовет. Я бы с удовольствием пошел бы к нему на приём, предоставил все доказательства невиновности своего отца.

Прочь из республики

Д.Вербицкий: Как вы думаете, Александр Бастрыкин, Игорь Краснов, Вячеслав Лебедев не в курсе всех этих незаконных действий?

Р.Даудов: Нет, я думаю, они не в курсе, потому что если бы они были в курсе, с их стороны последовали бы какие-то действия и принятие каких-то мер.

Д.Вербицкий: Сейчас у вас какие планы по защите своих прав и интересов отца?

Р.Даудов: Хотим подготовить ходатайство о передаче дела в другой регион, потому что отец, мать и я проработали в органах, и имеются сомнения в беспристрастности и объективности. Пусть передают в другой регион ближайший, там уже нам без разницы. Потому что дело больше 7 месяцев не рассматривается по существу, просто отца держат и держат. Мы подготовим заявление о совершении должностными лицами преступлений по делу отца и будем рассчитывать на какую-то реакцию с их стороны. В-третьих, нами были обжалованы в Пятый кассационный суд последние судебные решения об избрании меры пресечения в отношении отца, но эти жалобы по настоящее время не рассмотрены — почему-то тянет Пятый кассационный суд. 

Д.Вербицкий: А какие планы по восстановлению твоих нарушенных прав?

Р.Даудов: Подготовлено заявление в адрес Генерального прокурора Игоря Краснова с целью того, чтобы провели служебные проверки в отношении виновных лиц и установили объективность по делу. Также мной подготовлено и обжаловано решение Пятого кассационного суда об отказе мне в восстановлении на работе. 

Если у вас есть информация о коррупционных нарушениях правоохранителей и прокуроров в Дагестане и других регионах России — пишите в рубрику ПАСМИ «Сообщить о коррупции».