Дело ГУЭБиПК: высокая цена пробелов в законодательстве

Много ли найдется правоохранителей, желающих заниматься раскрытием коррупционных преступлений? Много ли найдется граждан, желающих на добровольной основе помогать оперативникам в решении этой сложной задачи? Много ли, в конце концов, найдется желающих заявить о факте коррупции, который стал им известен? Нет, нет и нет! Сегодня каждый знает: тот, кто преследует взяточников, сам может оказаться за решеткой. Тот, кто помогает борцам с коррупцией, тоже может получить судимость. Тот, кто мог бы стать заявителем о коррупции, побоится расправы со стороны своего руководства, о коррупционной деятельности которого он заявил. Сегодня закон не защищает ни правоохранителей, чей профессиональный долг – борьба с коррупцией, ни тех, кто им помогает, стремясь исполнить свой гражданский долг, ни тех, кто готов заявить о коррупции. Оказывается, одни и те же действия по выявлению коррупции можно трактовать как законные, так и как не законные – как заблагорассудится или как того потребует ситуация.

Оперативный эксперимент в поимке взяточника: за и против

В соответствии с Конституцией РФ, общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы. Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора.

В 1998 году Российская Федерация узаконила Конвенцию о защите прав человека и основных свобод, и этим взяла обязанность принимать в качестве законных решения Европейского Суда по правам человека, вынесенные по делам, по которым Российская Федерация выступала стороной.

И когда Европейский Суд начал рассматривать дела (это было в 2005-2006 годах), в рамках которых использовался оперативный эксперимент, он пришел к выводу: для того, чтобы получить санкции на проведение негласных (тайных) оперативных мероприятий, в ходе которых применяется модель симуляции преступного поведения, отечественная правовая база не состоятельна. В российском праве не урегулирован порядок производства этих мероприятий, не обозначены основные индикаторы, отличающие провокационные действия от законных оперативных.

Прошло 10 лет, но те недостатки, которые в этой связи Европейский Суд предложил исправить в российской правовой базе, устранены не были.

Более того, в международных правовых актах стран-участников СНГ и в ведомственных приказах МВД России, ФСБ РФ и др. зафиксированы положения, которые обязывают сотрудников правоохранительных органов поступать иначе, чем предлагается Европейским Судом.

 

Решения Европейского Суда	Российское законодательство (закон об ОРД и др.)
— оперативные сотрудники могут присоединиться к процессу, в рамках которого проверяемое лицо совершает преступление, но только после того, как оно совершило первые противоправные действия на пути к конечной преступной цели. Эти действия проверяемого лица должны начаться до того момента, как информация о них поступит в органы правопорядка	— оперативные сотрудники должны искусственно создавать условия, которые будут максимально приближены к действительности, чтобы создать у проверяемого лица впечатление реально происходящего события или провести определенные опыты в полностью управляемых условиях

 

Таким образом, занимающиеся оперативно-розыскной деятельностью сотрудники правоохранительных органов оказались между молотом и наковальней – между требованиями Европейского суда и российского законодательства.

От лица — к преступлению

Борцы с коррупцией долго могут ждать появления человека, который придет, допустим, с заявлением о вымогательстве взятки. И могут никогда не дождаться. Одна из причин – ментальность россиянина, который, пусть и не приемлет взяточничество, но подношения делает. Дал взятку – решил проблему: быстро и результативно.

В оперативно-розыскной деятельности есть два направления раскрытия преступления:  работа от совершенного преступления (т.е. существующего факта) к лицу и, наоборот, от проверяемого лица — к преступлению.

Борьба с коррупцией эффективна тогда, когда реализуется направление «от лица – к преступлению»: используются специальные криминалистические методы, с помощью которых взяточничество выявляется инициативно, в наступательном ключе. ПАСМИ немало писало о роли оперативного эксперимента как наиболее реального способа обнаружить коррупционеров.

При проведении оперативного эксперимента искусственно создается ситуация, в которой проверяемый чиновник оказывается перед выбором: совершить преступление или нет, получить взятку или отказаться.

Напомним, находящиеся в СИЗО Лефортово бывший руководитель ГУЭБиПК МВД России Денис Сугробов и его подчиненные обвиняются в провокации одной взятки, организации преступного сообщества и участии в нем и превышении должностных полномочий.  ПАСМИ немало уделяло внимания парадоксам обвинения по делу ГУЭБиПК.

В качестве события преступления Следственный комитет РФ рассматривает формальные нарушения при проведении оперативного эксперимента (например, неоформленные рапорты о первичных встречах оперативников  с подозреваемыми в коррупции). Это не является нарушением законности, тем более преступлением, это небрежное отношение  к правилам ведения оперативной документации, наказание за которое — дисциплинарная ответственность. Но Следственный Комитет считает по-другому.

От преступления – к лицу

В связи с несовершенством антикоррупционного законодательства в последнее время изменился акцент в направлениях деятельности по борьбе с коррупцией. Обратите внимание: сейчас большинство громких задержаний высокопоставленных лиц, которые проводятся преимущественно сотрудниками ФСБ, не являются результатом оперативного эксперимента, как часто было раньше. Коррупционеров-чиновников теперь задерживают по фактам совершенных ранее преступлений:  хищениям, злоупотреблениям и превышениям полномочий, мошенничеству и т.д. То есть сегодняшним принципом в раскрытии коррупционных  правонарушений стал принцип «от  преступления – к лицу»: при поимке взяточников теперь не стараются использовать инициативные методы.

Отказ от проведения оперативного эксперимента вполне оправдан: так безопаснее! На примере сотрудников ГУЭБиПК мы увидели, как (в случае чьей-либо заинтересованности) в любой момент можно превратиться из блюстителя закона в участника преступного сообщества. Кроме того, использование сегодня принципа «от лица — к преступлению» может дискредитировать существующую позицию Следственного Комитета РФ по делу ГУЭБиПК.

Очевидно, что сегодня количество задержаний подозреваемых в коррупции снизилось. Коррупционные преступления вообще раскрываются наиболее сложно из-за их высокой латентности. К примеру, взяточничество относится к преступлениям, в которых участвуют две стороны. В случае, когда один желает дать, а другой взять, нет потерпевшего, нет заинтересованного в установлении истины по делу, в выявлении преступления, в наказании виновных. Напротив, и та, и другая стороны стремятся скрыть преступление не только от правоохранительных органов, но и от окружающих. Этим объясняется высокая латентность коррупции.

Результат коллизии в законодательстве

Оставим за пределами публикации наши размышления о том, кому выгодно использовать пробелы в законодательной базе, регламентирующей отличие оперативного эксперимента от провокации. Отметим лишь, что из числа всех чиновников, которые подозревались в коррупции сотрудниками ГУЭБиПК МВД России и которые получили взятки в виде денежных средств в совокупном объеме более 500 млн рублей, единицы признаны потерпевшими по этому делу. Это бывшие сотрудники и руководители Росреестра Московской области Ольга Жданова и Алексей Акчурин, правительства Московской области – Сергей Найденов, Счетной палаты РФ  — Александр Михайлик, администрации города Смоленска — Константин Лазарев, член Совета Федерации Федерального собрания РФ Александр Коровников и др. Практически каждый из них признавался в содеянном, а некоторые заключали сделки со следствием. После возбуждения дела против сотрудников антикоррупционного Главка они изменили свою позицию и стали сообщать об оказании на них давления со стороны офицеров.

Кстати, положения ст.9 ФЗ «О противодействии коррупции» и ведомственных нормативных актов предусматривают обязанность чиновника сообщить работодателю, органам прокуратуры или другим государственным органам о том, что к нему поступило предложение взятки. Обратите внимание: ни один из задержанных чиновников не заявил о том, что получил такое предложение. Не является ли это еще одним подтверждением того, что они хотели получить взятку?

Правовые перспективы

Эдуард Исецкий, адвокат Дениса Сугробова, совместно с другими защитниками, представляющими интересы бывших сотрудников ГУЭБиПК МВД России, выступил с предложениями в Государственную Думу о внесении в законодательство РФ таких изменений, которые, с одной стороны, будут регламентировать соблюдение законности в области прав человека, с другой — обеспечат разъяснение критериев допустимого поведения при проведении оперативно-розыскных мероприятий, а также их границы. Тем самым сотрудники правоохранительных органов будут защищены от необоснованных обвинений в превышении служебных полномочий.

 Алена Подлесных

Читайте также

Вопросы о самом громком деле в правоохранительных органах

Мифы в информационной войне против ГУЭБиПК МВД России

СК РФ увидел новый мотив для создания преступного сообщества — борьба с коррупцией

Как подчиненные генерала Сугробова тонкую грань переступили…