За коллегой Чичваркина пришли спустя 10 лет. Банкир Левин арестован по делу об убийствах

Бывшего руководителя службы безопасности компании «Евросеть», члена совета директоров банка «Реалист» Бориса Левина задержали и арестовали, обвинив в убийстве двух и более лиц. Об этом пишет ТАСС со ссылкой на Хорошевский районный суд Москвы.

Левин заключен под стражу до начала ноября по ходатайству следователей. 

По пункту «а» части 2 статьи 105 УК арестованному может грозить вплоть до пожизненного заключения.

Издание Tadviser при этом пишет, что Левин проходит по уголовному делу об организации убийства (статьи 105 и 30 УК). 

Банк «Реалист» возглавляет Олег Карчев, совладелец ИТ-компании Merlion. На днях, как пишет РБК, в офисе этой компании прошли следственные действия. 

В 2008 году Бориса Левина обвинили в вымогательстве и похищении экспедитора «Евросети», он находился в СИЗО. Следствие заявляло, что бывшего экспедитора похитили в начале 2003 года, заподозрив в краже мобильных телефонов больше чем на 20 миллионов рублей.

По тому же делу проходил создатель компании Евгений Чичваркин, который скрылся в Великобритании. Дело прекратили в начале 2011 года — присяжные единогласно признали всех подсудимых невиновными, а факт совершения преступления — недоказанным.

Когда Левин был под арестом, основатель «Евросети» записал обращение к президенту Дмитрию Медведеву. Он обратил его внимание на плохое состояние здоровья арестованного. Левина, по его словам, под мнимым предлогом поместили в карцер, после чего у него обнаружили гепатит. 

Чичваркин связывал претензии органов к «Евросети» с попыткой высокопоставленных силовиков отнять компанию. В 2008 году он и его партнер Тимур Артемьев продали ее предпринимателю Александру Мамуту.

В 2011 году Медведев уволил генерал-полковника милиции Бориса Мирошникова, которого Чичваркин объявил одним из инициаторов уголовного преследования.

Сам Чичваркин сказал изданию «Открытые медиа», что не в курсе обстоятельств и причин нового задержания Левина и давно с ним не общался. По словам бизнесмена, он удивлен, но уверен, что Левин не мог преступить «моральные грани».