Войны силовиков в России — от борьбы за власть до чистки рядов

В России борьбу за власть и влияние ведут не только политики, но и государственные структуры — различные ведомства и правоохранительные органы. И, хотя на первый взгляд все представители силового блока — Генпрокуратура, МВД, ФСБ и другие, призваны бороться с преступностью, нередко они вступают в борьбу между собой. «Новая газета» написала краткую летопись современных силовых войн в России, жертвами которых становились не только генералы с большими звездами на погонах, но и целые управления и даже службы.

Первая силовая

Начало первого масштабного противостояния между представителями силового блока было положено после первой победы Владимира Путина на выборах президента Российской Федерации в 2000 году. По словам одного из собеседников «Новой» из числа экс-сотрудников ФСБ, в то время чекисты находились в ожидании удара и уже на следующий день после избрания Путина обсуждали грядущее противостояние. Его причиной стал пост главы Росвооружения — новой структуры, созданной путем слияния нескольких экспортеров военной техники. Владимир Путин прочил на это место своего сослуживца Сергея Чемезова, а Семья (ближайшие родственники и соратники экс-президента Бориса Ельцина) хотела, чтобы Росвооружение возглавил одноклассник дочери Ельцина Алексей Огарев, в то время работавший замсекретаря Совета безопасности РФ. За Чемезова вступилась обновленная ФСБ, а их противником стало МВД с министром Владимиром Рушайло.

«В это сегодня трудно поверить, но МВД тогда «вело» начальника УСБ ФСБ Анисимова и главу СЭБ ФСБ Заостровцева — ​за машинами пускали «наружку», разрабатывали близких родственников. Они слушали телефоны Чемезова, производили негласные обыски в кабинетах его зама Бельянинова на Стромынке. Мероприятия производились в рамках оперативного дела «Абрек», открытого МВД формально для установления связей с террористами — ​братьями Халидовыми. В ожидании внезапного налета рубоповцев, которые были главным силовым подразделением МВД, даже генералы ездили «зашитыми» — ​с мобильником и вложенным в паспорт клочком бумаги, на котором был записан телефон дежурной части УСБ ФСБ», — приводит издание слова своего собеседника с Лубянки.

Несколько месяцев милиция «пасла» ближний круг президента и руководство ФСБ, а чекисты копали под помощника Рушайло Александра Орлова, координировавшего самые важные подразделения министерства и взаимодействие с преступными группировками. Действия с обеих сторон велись до марта 2001 года, когда президент снял Владимира Рушайло с должности и отправил его на пост секретаря Совета безопасности. Напоследок министр в отставке попросил не арестовывать его помощника и дать ему покинуть страну — тот беспрепятственно улетел в Израиль, а ФСБ отпраздновала победу в первой войне. Трофеем стало получение службой безопасности под свой контроль системы оперативно-разыскных мероприятий, упразднение нескольких подразделений МВД и списание в запас наиболее активных офицеров милиции, которые могли бы противиться своим вчерашним оппонентам.

Еще одним результатом победы лубянских силовиков стало сплоченное наступление на компанию ЮКОС Михаила Ходорковского, которую государство решило национализировать путем слияния с «Роснефтью».

«Главными исполнителями были начальник УСБ ФСБ Шишин и глава Управления «К» СЭБ ФСБ Воронин — ​они подготовили оперативную информацию, которая была легализована руководителем Генпрокуратуры Устиновым. Судебные органы курировал помощник президента по кадрам Виктор Иванов. Работал единый кулак. Многие кричали, что это был рейдерский захват. Но это была национализация, просто путем экспроприации», — ​пишет «Новая», отмечая, что после этого дела силовики стали злоупотреблять упрощенным правоприменением в интересах государства или собственных интересах.

Вторая силовая

После победы ФСБ над МВД и разгрома ЮКОСА между представителями силового блока несколько лет установилось перемирие — коллеги почувствовали власть, запугав весь крупный бизнес в стране, подавляя несогласных и полюбовно решая внутренние проблемы без вмешательства начальства.

Новые боевые действия начались весной 2006 года, когда Федеральная служба по контролю за оборотом наркотиков во главе с Виктором Черкесовым доложила президенту о злоупотреблениях со стороны генералов ФСБ. ФСКН в этом противостоянии поддерживал замглавы ФСО и начальник президентской охраны Виктор Золотов, ныне возглавляющий Росгвардию. Последовали громкие публикации о контрабанде китайской мебели для торгового центра «Три кита» (все последующие события назвали «делом Трех китов»), в которых упоминались высокопоставленные чиновники из таможни, прокуратуры, правительства, управления делами президента и два генерала ФСБ.

Вскоре своих постов лишились начальник УСБ ФСБ генерал-лейтенант Александр Купряжкин и начальник службы обеспечения деятельности ФСБ генерал-полковник Сергей Шишин, до этого принимавший активное участие в экспроприации ЮКОСа — позже он ушел в руководство «Роснефти». Но наиболее громкой стала отставка генпрокурора Владимира Устинова, которого Путин отправил своим полпредом в Южный федеральный округ. Атака ФСКН стала ощутимым ударом по ФСБ, которая, впрочем, не заставила долго ждать с ответной реакцией — под арест попал ближайший соратник Черкесова Александр Бульбов, а сам глава ФСКН лишился должности уже в 2008 году.

По мнению разных экспертов, «делом Трех китов» Путин ослабил сразу и ФСО, поддержавшую ФСКН, и ФСБ, добавив в силовые войны нового задора, когда создал внутри Генпрокуратуры с новым генпрокурором Юрием Чайкой Следственный комитет при прокуратуре, который возглавил Александр Бастрыкин.

«У Александра Ивановича была уникальная возможность — ​стать полноценной опорой президента», — ​цитирует «Новая газета» свой источник.

Новобранцу силового блока сразу же поручили вести расследование в отношении офицеров наркоконтроля, которых обвинили в незаконной прослушке граждан. После этого за контрабанду привлекли к ответственности работников фондов, связанных с Виктором Золотовым. Командовал этими действиями ныне известный по делу бывшего министра экономики Алексея Улюкаева Олег Феоктистов.

Впрочем, главе Следственного комитета сразу дали понять, где его место, когда его ближайший помощник Дмитрий Довгий, руководивший Главным следственным управлением СКР, попытался пресечь практику, по которой некоторые его сотрудники регулярно отчитывались перед замглавы администрации президента Игорем Сечиным.

Весной 2008 года Довгия отстранили от должности — отстранил его же друг Бастрыкин, которому из администрации президента прислали докладные записки двоих следователей, пожаловавшихся на злоупотребления со стороны начальника ГСУ СКР.

Довгия собственная отставка не устроила и он подал иск в суд, но нарвался на уголовное дело от своих коллег, обвинивших его в получении взятки от банкира Руслана Валитова. Валитов сперва не мог припомнить, чтобы он давал деньги кому-либо из СКР, но спустя несколько дней в СИЗО, куда его поместили по делу о легализации средств ЮКОСа, все «вспомнил» и написал заявление о взятке со стороны Довгия. Вскоре последний был задержан. Вести дело Довгия поручили молодому следователю Денису Никандрову.

Третья силовая

Третья силовая война оказалась наиболее насыщенной событиями, а молодой сотрудник волгоградской прокуратуры Денис Никандров стал одним из самых ее активных участников. Его бывшие коллеги вспоминают, что у себя в регионе Никандров зарекомендовал себя как высококлассный специалист, которому давались самые сложные налоговые преступления.

«Денис, когда только устроился в управление, внешне напоминал типичного ботаника — ​худощавый, массивная шевелюра на голове, очки в круглой оправе. И вот этот забавный парень первым начинает раскрывать сложные налоговые преступления. И главное — ​с таким качеством… Это ведь только кажется, что в суд можно передать любое дело, но на самом деле привлечь к ответственности — ​значит установить умысел, найти и изъять нужные документы, эффективно допросить всех. Денис подходил к работе скрупулезно: тщательно изучал практику, днями готовился к допросам свидетелей, вычерчивал какие-то схемы. Для него уголовное дело было математической задачкой. И с каждым годом он решал ее все быстрее и быстрее», — ​рассказал «Новой» один из сотрудников волгоградской прокуратуры, работавший с Никандровым.

В Москву молодого специалиста командировали после начала дела ЮКОСа, где он впервые закрыл глаза на грубое процессуальное нарушение — выступил понятым в одном из следственных действий. Вскоре его перевели в центральный аппарат только что созданного Следственного комитета при прокуратуре, где ему поручили дело Дмитрия Довгия. Несмотря на то что в деле отсутствовали доказательства получения обвиняемым денег, а обыски у экс-главы ГСУ СКР ничего не дали, Никандров все равно довел дело до суда, основываясь лишь на показаниях свидетелей с проблемной памятью и собственном желании вытянуть счастливый билет.

Довгия осудили, а Никандров вскоре стал одним из самых молодых генералов СКР. Следующим его громким делом стало расследование мошенничества в бюро Интерпола по борьбе с оргпреступностью на территории СНГ. Бывшего главу бюро генерала Александра Бокова и двух его подчиненных отправили под суд на основании показаний все того же банкира Руслана Валитова.

Несколько месяцев спустя Никандров возглавил расследование дела в отношении подмосковных прокуроров, попавшихся на взятках за крышевание подпольных казино. «Игорное дело» 2011 года положило начало противостоянию между Генпрокуратурой и только что выведенным из ее состава Следственным комитетом. СМИ активно подхватили этот конфликт: Юрий Чайка обвинял СКР в грубых нарушениях закона и бездоказательности «игорного дела», а Бастрыкин заявлял, что его сотрудники собрали неопровержимые доказательства вины подчиненных генпрокурора.

«Новая» пишет, что провокатором этого конфликта выступала ФСБ, а основным ее орудием выступал Денис Никандров, которого даже взяли под государственную защиту. Вскоре Никандров начал подбираться к сыну генпрокурора Артему Чайке, проверяя его на причастность к деятельности подпольных казино, однако в 2012 году премьер-министр Дмитрий Медведев встретился с Бастрыкиным и Чайкой и призвал их не впутывать в межведомственные разборки членов семей. Конфликт затух и перерос в «холодную войну», в ходе которой то Бастрыкин, то Чайка отпускают в адрес своего оппонента различные замечания.

«Знакомые Никандрова рассказывают, что следователь первое время переживал по этому поводу — ​впервые в карьере он не довел дело до конца. Он в принципе знал, что его руками выполнялась другая задача — ​сделать прокуратуру лояльнее. Но как следователя его не устраивало то, что дело развалилось», — сообщает «Новая газета».

По службе Денис Никандров сдружился с тогдашними руководителями антикоррупционного главка МВД — Денисом Сугробовым и Борисом Колесниковым. И на его глазах этих высокопоставленных и очень влиятельных друзей втоптали в ходе очередной операции ФСБ — в 2014 году Никандров слышал почти каждый допрос сотрудников Следственного департамента МВД, которых допрашивали по делу генерала Сугробова.

«Особенно Дениса впечатлил допрос Николая Будило, который в СД МВД расследовал хищения Браудера и потом попал в «список Магнитского». Коля имел в системе такой же вес, как и Денис, — ​тоже на первых ролях, среди коллег стоял особняком. И вот одним вызовом на допрос с него сняли эту лычку — ​гуляй, Коля, теперь ты такой, как все. Денис это видел», — ​рассказывает знакомый Никандрова.

Источник «Новой» вспоминает, что Никандров вместе с Колесниковым, Сугробовым, другими руководителями МВД и даже сотрудниками ФСБ часто ездил на охоту. Именно во время одного из охотничьих пикников Борис Колесников стал узнавать, действительно ли глава ФСБ Александр Бортников утратил доверие к замначальника УСБ ФСБ Олегу Феоктистову. Вскоре сотрудники ГУЭБиПК МВД возбудили дело о получении взятки, отправив своего агента к замначальника 6-й службы УСБ ФСБ Игорю Демину.

«В действительности же эти действия оказались частью изящной комбинации особистов Лубянки, которые сами инициировали этот оперативный подход и убедили в его надежности Колесникова, а в конечном счете посадили полицейских по обвинению в провокации взятки и создании ОПС», — говорится в статье «Новой».

Денис Никандров на протяжении всего расследования положительно отзывался о своих друзьях и был уверен, что их оправдают. Однако Борис Колесников погиб, выпав во время одного из допросов из окна, а генерала Сугробова приговорили к 22 годам колонии, после апелляции снизив срок до 12 лет.

После этого дела Никандров перешел в ГСУ СКР на должность замначальника управления — эту должность ему предложил новый начальник УСБ СКР Михаил Максименко, которому его порекомендовали бывшие коллеги Никандрова из Волгограда. И Никандров, и Максименко одними из первых пали в четвертой силовой войне.

Начало четвертой силовой

Точкой отсчета в новом противостоянии ведомств стала перестрелка у столичного ресторана Elements в конце 2015 года. Хотя этот конфликт сложно назвать противостоянием, так как удары наносила лишь одна сторона — ФСБ. А в роли груши выступил Следственный комитет, которому уже в открытую предрекают скорую реформу и частичное возвращение в состав Генпрокуратуры.

Перестрелка на Родчельской началась со спора между двумя женщинами — дизайнером Фатимой Мисиковой и ресторатором Жанной Ким. Последняя якобы задолжала первой за сделанный ремонт, но не захотела платить. Тогда Мисикова обратилась к своей подруге, гражданским мужем которой оказался вор в законе Захарий Калашов по прозвищу Шакро Молодой. Под предлогом возврата долга криминальный авторитет попытался через своих подручных убедить Жанну Ким переписать свой ресторан на другого человека, однако бизнесвумен смогла найти надежных защитников из адвокатской коллегии «Диктатура закона».

Для защиты ее интересов в ресторан прибыл бывший офицер КГБ Эдуард Буданцев, который столкнулся там с бойцами Шакро, которых возглавлял криминальный авторитет Андрей Кочуйков по прозвищу Итальянец. Переговоры быстро переросли в драку, а потом и в перестрелку, в ходе которой Буданцев застрелил двоих нападавших и ранил еще четверых. Только после этого на место прибыли сотрудники полиции, арестовавшие половину участников конфликта.

Арест Андрея Кочуйкова запустил цепную реакцию, приведшую, в конечном счете, к аресту Михаила Максименко, Дениса Никандрова и еще нескольких сотрудников СКР. Уже известно, что сторонники и партнеры Шакро Молодого предложили руководству УСБ СКР и ГСУ СКР по Москве крупные суммы денег за освобождение Итальянца из тюрьмы. Известно и то, что все эти переговоры и действия не укрылись от сотрудников ФСБ, которые задержали почти всех взяткодателей и взяткополучателей.

Из материалов, попавших к корреспондентам «Новой газеты» следует, что арест Буданцева и Итальянца почти сразу же стал предметом обсуждения между Максименко, Никандровым и его начальником — главой ГСУ СКР по Москве Александром Дрымановым. В первую очередь, генералы СКР обсуждали необходимость объективного расследования в отношении Эдуарда Буданцева. Позже в разговоре всплыла возможность переквалифицировать обвинение Итальянцу с вымогательства на самоуправство, что позволило бы тому выйти из-под стражи.

«Ближе к концу марта я встретился с Максименко в одном из кафе в районе Покровки. Зашел разговор об этом деле. Я доложил, что имеются основания для переквалификации дела о вымогательстве на самоуправство. Максименко сослался на своего товарища Дмитрия Смычковского — ​предпринимателя, который каждую неделю много времени проводил в комитете. Я сказал, что надо взвесить все юридические моменты. Максименко сказал что-то вроде такого: не хочешь сам переквалифицировать — ​отдай [начальнику ГСУ СК по ЦАО Алексею] Крамаренко. Он, мол, накупил много недвижимости, у него сейчас нет денег платить налоги, и вот он одолевает Максименко просьбами дать возможность заработать», — цитирует «Новая» показания Никандрова, данные им следователям ФСБ.

Вскоре Дрыманов приказал Никандрову отдать дело Итальянца Крамаренко с последующим освобождением из СИЗО за истечением предельного срока содержания под стражей. Такое же предложение Никандров получил и от заместителя Максименко Александра Ламонова, тоже получившего взятку за освобождение Итальянца, но не от Смычковского, а от ресторатора Олега Шейхаметова.

В конце июля 2016 года оперативники Управления «М» ФСБ задержали сперва Шакро Молодого, а затем и Дениса Никандрова вместе с Михаилом Максименко и Александром Ламоновым. Так началось громкое дело о взятках генералов СКР. Источник «Новой» рассказывает, что Бастрыкин пытался прикрыть своих подчиненных, говоря что-то о боевом братстве и отказываясь выносить постановления о возбуждении уголовных дел, но сдался.

Нерушимой стеной он встал только тогда, когда чекисты пришли за его давним товарищем Александром Дрымановым — из-за этого Дрыманов фигурирует в деле лишь как свидетель, хотя против него собрана доказательная база и в суде прокурор (ведомство давнего противника Бастрыкина Юрия Чайки) обвинил его в получении взятки.

Сейчас Никандров и Ламонов уже признали свою вину, чтобы смягчить наказание, и рассказали все подробности получения взятки. От показаний отказывается лишь Михаил Максименко, который заявляет о своей невиновности, провокации со стороны ФСБ и вынужденном характере показаний своих бывших подчиненных.

«В открытой части процесса Ламонов произнес фразу, которую можно назвать ключевой для понимания ситуации. Он отказался признать полученные им деньги взяткой, заявив, что это была «благодарность за позицию».  Во-первых, силовики настолько потеряли чувство реальности, что действительно не видят разницы между бутылкой виски и полумиллионом долларов, считая и то, и другое «благодарностью». Второе — ​их позиция возникает из «благодарности» и благодаря ей, а не наоборот. Именно такой оказалась система, выросшая из «дела ЮКОСа». И именно в таком виде она должна быть демонтирована. По крайней мере, судя по всему, такова новая политическая установка. Отличие четвертой войны силовиков от трех предыдущих в том, что топов СК посадили не потому, что они кому-то перешли дорогу — ​взятка была не поводом для их ареста, а реальной причиной», — резюмирует «Новая газета».