Бизнесмен готов пройти полиграф, чтобы посадить фсбшников

Бывшего владельца компании «Волгогазпроект» обвиняют в мошенничестве с НДС на 50 млн рублей, которое, по его мнению, совершили руководители пензенского УФСБ и налоговой. После отказа делиться бизнесом с сотрудниками спецслужб Алексей Шматко был вынужден бежать в Лондон, но теперь Генпрокуратура требует от властей Великобритании вернуть его на родину. Предприниматель отвечает на вопросы корреспондента ПАСМИ.

 — Как вам живется в Лондоне после бегства из России?

— Сам вопрос «каково тебе в эмиграции в Лондоне?» смешной. Я чувствую себя очень даже неплохо. И, кажется, мне удается реализовать тему своей диссертации, которую я написал в 1999 году. То, что я придумывал тогда, сейчас очень модно, используя мои наработки в области нейронных сетей создаем новую платежную систему. В ноябре 2017 мы выиграли конкурс в лондонском Сити, и у нас появились очень серьезные инвесторы. И это все удается сделать мне — лицу без гражданства. Я не имею права даже работать. Но местные чиновники изучили мой проект, и, понимая его перспективность, наоборот, поддерживают всячески и сглаживают административные барьеры. Думаю, в начале следующего года об этом моем проекте услышат и в России, в том числе. Раскрывать его я пока не стану.

— И одновременно суд решает вопрос о вашей экстрадиции?

— Да. Здесь идет большой процесс по моей экстрадиции. Надеюсь, что все закончится для нашей семьи победой. Возвращаться домой мне достаточно опасно. Я не могу предполагать, как мыслят все те, кто преследовал меня в России, но думаю, что если я вернусь, давление будет более серьезным, чем в 2010 году. Ведь я дал огласку этому процессу, и подставил, по их мнению, тогдашнего губернатора Бочкарева. Правда, он сейчас находится в иных мирах, и никакая огласка его уже не волнует. Вторым оказался бывший зам УФСБ Пензенской области Николай Антонов, который после скандала стал сползать по иерархии — в администрацию области, потом в администрацию города, а сейчас, по моим данным, руководит компанией по вывозу мусора.

— Думаете, они настолько боятся обвинений?

— Их вина легко доказуема. Преступление, которое на меня повесили, было, по их мнению, совершено в то время, когда я вообще не находился в стране. Они обвиняют меня в том, что я якобы незаконно получал компенсацию за НДС, при этом совершал это, выдавая деньги на совершение преступления наличными, несколько раз, и в офисе, который на тот момент еще не был офисом моей компании. Более того, НДС по всем правилам законно получала и получила компания-заказчик, с которой мы строили котельную… Мало того что я готов пройти через полиграф, через любые верификационные исследования, чтобы доказать свою правоту. Документы говорят сами за себя — в те даты, когда мне вменяют раздачу денег в несуществующем офисе, я находился с семьей на отдыхе в Турции…
А вот готовы ли эти следователи, оперативники, прокуроры пройти детектор лжи? Сомневаюсь. Иначе бы из России никто бы не отправлял в Лондон запрос о моей экстрадиции. И никто бы не затаскивал силком в машину и не увозил моего семидесятилетнего отца.

— Что значит увезти «силком»? Похищали?

— Два раза. Может быть и больше. Папа — настоящий мужик. Не скажет, если было больше, если я вдруг не узнаю от других людей. В последний раз это произошло в марте 2017 года. Он находился у подъезда дома, когда к нему подошли двое крепких мужчин, одетых в гражданскую одежду, и схватив его, затолкнули к припаркованной там «пятерке». Машина тоже была с гражданскими номерами. Папу привезли в какое-то отделение полиции и стали сначала долго допрашивать, а потом начали ему угрожать расправой. Требовали, чтобы он раскрыл мое точное местонахождение в Лондоне.
То же самое было и в 2016 году. Понимаете, они называют мое разоблачение критикой власти. И от папы требовали, чтобы я прекратил «критиковать российскую власть». Я бы хотел напомнить в связи с этим, что президент Путин в своем послании Федеральному Собранию признал, что против бизнеса в восьмидесяти процентах случаев уголовные дела фабрикуют. Глава государства признал, а областные чиновники с этим не согласны. Бизнес-омбудсмен Титов сообщил, что висящих в воздухе дел против предпринимателей сейчас около миллиона. То есть, порядка 20% бизнесменов находятся под уголовным преследованием! Но меня обвиняют в критике власти. Получается, раз их поймали на явном преступлении — они сфабриковали уголовное дело, то это уже что-то незаконное.

— Вы говорили, что вас постоянно пытали, после того, как посадили в СИЗО?

— Они меня незаконно отправили в тюрьму, когда действовала поправка, запрещающая задерживать бизнесменов, которых подозревают в экономических преступлениях. Это первое. Они в один день арестовали все счета моей компании, компьютеры, 1 млн 800 тыс. рублей в сейфе, разогнали сто человек сотрудников по домам. Это второе. И, наконец, пытали. Угрожали изнасиловать мою жену и ребенка… Согласен, что угрозы и пытки доказать трудно, но я готов пройти детектор лжи. Их надо судить, как преступников. Особенно сейчас, когда коррупционеров стали жестко давить. Знаю, что Путин сделал поправку в Уголовный кодекс, и следователей и оперативников за такие преступления могут посадить на 10 лет. Думаю, их желание заполучить меня обусловлено страхом перед этим наказанием. Для них этот вопрос принципиальный — вернуть и посадить. Они даже на похороны моей мамы прислали оперативников. Я тогда уже уехал из России. И отец просто запретил мне возвращаться, чтобы проститься с мамой. Это было и ее последнее желание. Она оказалась права. Судя по тому, сколько шпиков было вокруг, меня бы точно задержали прямо на кладбище.

— Неужели ваша фирма была таким лакомым куском, что на нее «подписались» все силовые ведомства — УФСБ, полиция, областная прокуратура и следком?

— Оборот составлял 80 миллионов долларов в год. Это смешно, но в реестре компаний, моя фирма хоть уже и закрыта Налоговой инспекцией, но партнеры остаются ей должны 56 миллионов рублей. Забавная деталь. Когда я приехал в Великобританию, у меня уже не осталось почти ничего из заработанного в России. Но я скажу честно: даже если мне придется здесь работать дворником, я буду чувствовать себя лучше, чем если бы оставался бизнесменом в России и делился бы с этими ребятами.

— Вы собираетесь довести дело до конца, даже находясь в Лондоне?

— Конечно. Сейчас заявление в определенных инстанциях и процесс идет. Я не хочу опережать события, но надеюсь, что добьюсь своей цели. Та сторона пытается затормозить процесс. Для этого им и нужна моя экстрадиция — чтобы добиться от меня отзыва заявлений. Но я верю в победу.

— Если бы вы вернулись назад и снова попали бы в кабинет, в котором тот же человек предложил вам «поделиться» бизнесом, то согласились бы?

— Не думаю. Я все делал правильно. Не думаю, что я стал бы им платить. И точно также распорядился всем, что у меня было. Я ни о чем не жалею. Если я посажу нескольких преступников — значит, насколько это в моих силах, очищу Россию от грязи. Я хочу приехать в Пензу. Хочу прийти на могилу своей матери, с которой из-за всех этих преследований не смог даже попрощаться.