В этом городе мы ничего делать не будем
Предприниматель из Нижегородской области Игорь Постников вынужден переводить производство за рубеж из-за давления местных властей
В городе Павлово Нижегородской области уже 10 лет работает компания Gabbiano. Компания занимается пошивом свадебных платьев и аксессуаров к ним, и является одним из лидеров своего сегмента рынка в России. Ее владелец Игорь Постников всерьез задумался о переводе Gabbiano в другой регион или даже страну, потому что местные власти давят на бизнес бесконечными проверками и судебными исками.
Биография
Игорь Постников – российский предприниматель, инженер. Работал на военном заводе, разрабатывал системы управления летательных аппаратов. По вечерам преподавал в университете. В 2007 году решил заняться собственным производством. Супруга Игоря, Лариса Постникова, профессионально занималась моделированием и пошивом нарядов для девушек. Свадебные и вечерние платья создавались «на кухне» на старой швейной машинке. Игорь Постников делает супруге предложение: «Твой продукт – мое продвижение на рынок». В результате за десять лет семейный бизнес превратился в лидера на рынке свадебных платьев − в компанию «Gabbiano».
— Вы говорите о невыносимой для бизнеса обстановке в городе Павлово. В чем это выражается?
− В сложном диалоге бизнеса с властью. В городе все муниципальное имущество, которое представляет коммерческий интерес, находится в одних руках. До предпринимателей средней руки эти лакомые куски просто не доходят.
Также в нашем городе практически невозможно вести строительство новых зданий. Получить землю под строительство – это история нескольких лет. Очень проблематично получить и разрешение на строительство, на подведение коммуникаций, согласовать необходимые документы. Этим имеет право заниматься лишь круг «приближенных» к властям города. Они собственно и застроили муниципальную землю, оформив на себя городское имущество.
Для всех остальных − негласный запрет. Поэтому предприниматели выбирают места для строительства на землях ИЖС (индивидуальное жилищное строительство), потому что в малоэтажной застройке разрешено использование площадей под коммерческие цели. Схема проста: дом сначала строится как жилой, потом часть площади переводится в нежилой фонд. Например, первый этаж.
На почве проблем со строительством в городе очень нездоровая обстановка. Огромное количество судебных дел связано именно с разбирательствами в строительстве. Идет постоянное трение администрации города с бизнес-сообществом. При этом жилищное строительство в городе ведется крайне вяло. Дома, построенные за 20 лет, можно пересчитать по пальцам, причем одной руки. Их порядка пяти. Горожане живут в старом фонде, в городе большой частный сектор. Численность населения не растет, хотя все предпосылки для этого есть.
− С какими административными барьерами столкнулись вы?
− Наша компания существует десять лет. Мы занимаем лидирующее место в отрасли. На нашем предприятии швеи работают в комфорте: созданы отличные условия труда по освещенности, по пылезащищенности и другим показателям. Здание находится у нас в собственности, поэтому ремонт делали «на века», в соответствии со стандартами отрасли. При всем при этом в местную прокуратуру поступают анонимки с жалобами на условия труда и не только. Знаю, откуда дует ветер. В анонимке утверждается, что на нашем предприятии задраены все окна, нет ручек, и что если случится пожар, то мы все сгорим. Также утверждается, что на предприятии используются ядовитые контрафактные ткани. В общем, в анонимке были упомянуты «проблемы» предприятия таким образом, чтобы затронуть максимально большое количество проверяющих органов. Охрана труда, налоговая инспекция, санэпидемстанция, пожарные и другие ведомства.
Ткани для свадебного бизнеса во всем мире изготавливаются в одном месте – на фабрике в Гуанчжоу, в провинции Китая. Кружева делаются там же и еще на Тайване. Один из флагманов свадебного бизнеса «Pronovias» также отшивается там. Причем требования к материалам для свадебных платьев приравнены к требованиям для нижнего белья. Видимо аноним не знал об этом, когда писал жалобу о ядовитости наших тканей.
Город маленький, мы все друг друга знаем. Люди нам сочувствуют. В том числе и проверяющие органы.
− Что не мешает этим органам продолжать проверять?
− Да. Вот вся проблема нашей компании в том, что мы начали строить новое здание. Наш бизнес успешен и мы нуждаемся в более просторных помещениях. При этом глава местного самоуправления реагирует на любое строительство буквально как бык на красную тряпку. Если какой-нибудь предприниматель начинает строиться, то муниципальные власти работают по схеме: рядом со «стройкой» изыскивается «недовольный сосед» в лице приближенных к администрации, который подает на предпринимателя в суд. Третьей стороной выступает администрация. Дальше начинают мордовать по полной программе.
По такой же схеме поступили и со мной. К сожалению, было за что зацепиться: застройщик проявил халатность и неверно посадил здание на местность − оно одним углом вышло за границу участка. И, несмотря на то, что есть ФЗ 271, по которому собственник участка имеет право присоединить до 10% прилегающей площади, если эту землю невозможно выделить в отдельные участки и она не является землей общего пользования (а там бурьян), мы уже три года не можем получить свои квадратные метры в собственность. Мы самостоятельно заказали топографическую и кадастровую съемку: специалисты подтвердили, что данная земля не является землей общего пользования. Мы также предложили администрации провести кадастровые работы всей улицы для назначения красных линий, потому что там их попросту нет. Ни один из аргументов не был принят администрацией города во внимание. Это больше похоже на «военные» действия: переговоров нет, есть только открытая агрессия.
− Как получилось, что строительство дополнительного помещения для вашего предприятия было сделано с нарушениями по документам?
− Закон о том, что необходимо брать разрешение на строительство в администрации, вступил в силу в 2015 году. А мы строили дом в 2014 году на землях ИЖС. Мы закон не нарушали. Мы планировали на первом этаже разместить ателье, дизайн-студию. На первых порах нам бы этого хватило. По тому же принципу как на первых этажах открывают фитнес-клубы, магазины, парикмахерские. Это обычная практика. Кстати, рядом в пятиэтажке первый этаж полностью отдан под магазины, через пару домов – под офисные помещения.
− У других предпринимателей в Павлово возникают конфликты с властью?
− Одному предпринимателю перекрыли фасад. Он открыл строительный магазин в центре города с фасадом на центральную площадь. И все было бы хорошо. Но глава нашего местного самоуправления построил в метре от входа ларек, причем явно без соблюдения противопожарных норм. В результате фасад строительного магазина закрыт общественным туалетом (в этом ларьке находятся диспетчерская, шашлычная и общественный туалет).
У другого предпринимателя − случай как у меня, под копирку просто. Он достраивал свое кафе, также вылез за границы участка. По такой же схеме работник из администрации, который живет рядом, подал в суд на ущемление его прав. Администрация выступила третьим лицом. И точно также идут суды.
Еще один пример с организацией «Павловопроект». Базировалась эта контора в старом фонде: здание они содержали за свой счет. Отремонтировали в нем все коммуникации. Когда пришло время оформить здание на себя, власти отказали им в приватизации, ссылаясь на то, что компания «прожила» там недостаточное количество лет. Через год после несостоявшейся приватизации выяснилось, что администрация города «втихую» перевела это здание в собственность, при этом выставила «Павловопроекту» счет за аренду за последний год в 400 тысяч рублей. Компании пришлось съехать.
Еще пример – один предприниматель строит жилой дом уже 12 лет. И не может закончить строительство из-за постоянных бюрократических преград.
О компании «Gabbiano»
Компания «Gabbiano» производит свадебные и вечерние наряды для женщин. Продукция компании представлена в 20 странах мира: в Центральной и Западной Европе, в США, в Канаде, в некоторых странах Азии. За год отшивается около 10 000 платьев. В сезон заказы расписаны на несколько месяцев вперед. Производство объединяет около 100 сотрудников. Налоговые отчисления в местный бюджет составляют 4 млн рублей в год. При этом цена платьев Gabbiano в свадебных салонах варьируется от 25 до 50 тысяч рублей.
− Новое здание до сих пор не в вашей собственности, соответственно ателье вы открыть не можете. Как вы собираетесь решать эту проблему?
− Решили, что в этом городе мы ничего делать не будем. Мы десять лет работали, вкладывая доходы от производства в наш город, в дальнейшее развитие предприятия, в создание новых рабочих мест. И три года нас мордуют.
Даже если этот дом удастся отстоять, то мы его либо продадим, либо сдадим в аренду. Но в городе мы ничего развивать не будем. Скорее всего – съедем.
Сейчас после создания нашей новой коллекции, мы отшиваем самые рейтинговые модели платьев в Китае. Оттуда они сразу идут в Европу, минуя российские налоги и сборы
Потому что если родина не хочет, чтобы мы развивались здесь, то, что уж теперь. В Павлово мы шьем в основном индивидуальные модели. Недавно разместили заказы на Западной Украине, потому что там и дешевле, и с рабочей силой проще. Ведем переговоры с Белоруссией, будем пробовать размещать производство и там. То есть постепенно будем уходить из криминальной зоны Павлово.
Оксана Бобылева: «Советую очень тщательно выбирать партнеров и банкиров»
Три года постоянной нервотрепки. Конца не видно. Никто помочь не может и не хочет. Хотя по большому счету весь вопрос можно решить одним щелчком пальцев.
− Щелчком пальцев администрации?
− Конечно. Они просто могли бы подписать документ о перераспределении земли или позволить выкупить нам эту землю.
− Местные власти должны быть заинтересованы в том, чтобы было больше предприятий, соответственно можно собрать больше налогов. По-вашему власть сама себе вредит?
− Если бы наш Павловский район жил за счет своих налогов, тогда бы местные власти стояли бы все у моей двери и носили бы меня на руках. А у нас все налоги уходят в центр, а потом перераспределяются. От меня как от частного лица, как от предпринимателя совершенно ничего не зависит. Поэтому нашему местному «князю» придет именно столько, сколько выпишет губернатор.
Представители малого и среднего бизнеса прямая угроза для властей, потому что мы имеем свое собственное мнение. Мы не работаем на их предприятиях, на предприятиях ЖКХ, которые они уже «попилили» и поделили. Мы не будем голосовать по указке за них.
− Конфликт между городской администрацией и предпринимателями — личный или системный?
− Вся политика нашей администрации сводится к тому, чтобы с ними все договаривались. У них позиция такая, что торговые центры должны принадлежать только им и аренда должна идти только в их карман. Соответственно, если кто-то попадается на ошибках в строительстве, власти сразу стремятся устроить показательную казнь. И они пойдут до последнего. Чтобы другим было неповадно и чтобы остальные пытались именно договариваться.
− Кто конкретно в городской администрации курирует бизнес?
− Куренков Виктор Васильевич, глава местного самоуправления. Все остальные – это номинальные фигуры.
− Когда на вашу компанию и на вас оказывалось давление, как реагировали другие предприниматели? Предлагали ли помощь? Предлагали ли объединиться?
− Предприниматель будет кричать «караул», будет объединяться, пока находится под прессингом. Как только у него есть возможность уйти в тень, он сидит тихо. Кто пойдет против административной машины?
Это мы с уже состоявшимся брендом можем уйти, хлопнув дверью, из региона и развиваться в другом месте.
У нашего бизнеса нет привязки к местности: швейное оборудование недорогостоящее. Главная наша ценность – это модельеры, их творческий и интеллектуальный потенциал, а также бренд.
Другие частные предприниматели строят свой бизнес здесь, естественно они зависят от администрации и стараются хоть как-то выстраивать отношения с ней.
− Каким образом можно выстроить нормальные институциональные отношения между властью и бизнесом в масштабах всей страны?
− Должен быть жесткий контроль за местной властью. Нужна структура, которая бы отслеживала их действия. Самое важное – это контроль за управлением муниципальным имуществом. Зачастую происходит так, что муниципальные объекты оказываются в чьих-то руках без ведома жителей города. Потом оказывается, что где-то была пропечатана информация о конкурсе, но об этом никто не знал и за небольшие деньги хорошие объекты уходят в определенные руки. Это коррупционная составляющая.
Также надо строго следить за бюджетом. Сегодня технологии позволяют выкладывать всю калькуляцию бюджета на сайте местной администрации. Чтобы любой человек смог увидеть, на что пошла каждая копейка бюджетных средств. Причем в местных бюджетах нет ничего секретного: нет трат на вооружение, на секретные разработки и т.п.
И, конечно, контроль за местными выборами. Этим должна заниматься не местная администрация, а отдельная организация. Потому что, когда местная организация, которая 20 лет сидит на одном месте (как в Павлово), занимается выборами, там как минимум в каждой комиссии председатель или заместитель председателя «свой человек», который и контролирует весь процесс. Отсюда вбросы, махинации с досрочным голосованием. Один мужчина, таким образом, написал, что через две недели, когда пройдут выборы, ему надо быть на похоронах. Это у нас теперь как анекдот. Тот же самый Куренков избирается у нас не в городе, а в маленьком селе, где на последних выборах он получил 100% голосов.
− Владимир Путин призвал перестать «кошмарить» бизнес. Проверяющие органы города Павлова это исполняют?
− Действительно, президент попросил проверяющие органы более лояльно и вдумчиво подходить к проверкам предпринимателей. Но в России всегда есть «лазейки». Поэтому малый и средний бизнес просто закидывают анонимками. На такие обращения по российскому законодательству нужно реагировать. Соответственно контролирующие органы и реагируют.
− Что бы вы посоветовали предпринимателю, которого терроризируют проверками местные власти?
− Во-первых, посоветую иметь хорошего бухгалтера. Если не вести черную бухгалтерию и выдавать белую зарплату, то бояться, по большому счету, нечего. Во-вторых, если сейчас все хорошо, это не значит, что так будет всегда. Узнавайте у коллег, кто из местных адвокатов наиболее успешен и эффективен, чтобы по необходимости сразу обратится к профессионалу.
− Власти города предлагали Вам приобрести старый комбинат бытового обслуживания для расширения производства? Что не устроило? Какова была цена здания?
− Это было самое откровенное издевательство. Такой комбинат действительно существует, но он находится в абсолютно аварийном состоянии. Заявляю об этом с полной ответственностью. Заходить в это здание как минимум страшно. Но самое интересное что власти города провели оценку комбината и оценили его в 17 млн рублей. За эти деньги можно два таких здания построить, только новых. Причем, в старом комбинате неудобная планировка, маленькие комнаты. Плюс аварийное состояние, плюс цена – ну просто издеваются!
− Напротив нового здания расположен огромный механический завод слесарно-монтажного инструмента, который из миллионера превратили в банкроты. Развивают ли власти города производство вообще?
− Да, действительно, этот завод разорили. Причем завод этот уникальный. Таких предприятий в СССР было только два: на Дальнем Востоке и у нас. Производили они тогда наборы для «Москвичей» и «Жигулей». Были сильные социальные программы по строительству жилья для сотрудников завода.
Завод развалили полностью в середине 2000−х годов. Когда он стал банкротом, государство выделило кредит, чтобы новое руководство смогло расплатиться по долгам за зарплату. В результате купили пять автомобилей «Audi Q7», при этом люди зарплаты так и не получили. Сейчас территория завода полностью сдается в аренду. Большой прессовый цех недавно отдали под магазин «АТАК».
То же самое случилось с Ворсменским заводом медицинского оборудования. Из этого городка наш местный глава самоуправления. Там тоже вместо производственных помещений, магазин местного самообслуживания.
В тоже время у нас в городе есть два градообразующих завода. Автобусный завод «ПАЗ», который выпускает автобусы-пазики и военный завод. По большому счету, основную занятость населения обеспечивает завод «оборонки». Это никак не зависит от администрации, так как задачу развития отрасли поставил президент. Власти на местах лишь рапортуют о хороших показателях.
− Какие глобальные проблемы общероссийского масштаба можете назвать для своей отрасли?
− Самая большая проблема текстильной отрасли – это контрафакт из-за границы. И огромная проблема − это работа таможни. Невозможно конкурировать с теми предприятиями, которые тащат контрафакт через границу, не оплачивая таможенные пошлины. Трудно конкурировать с западно-украинской продукцией, где гораздо ниже себестоимость производства, потому что там целый регион занимается легкой промышленностью, закупая огромные объемы тканей, имея практически бесплатный труд. Они протаскивают продукцию на нашу территорию через «дырку» на границе. Поэтому конкурировать, платя все налоги, достойные зарплаты, оплачивая таможенные пошлины − очень тяжело. Выезжаем только за счет новых моделей, которые, кстати, надо постоянно обновлять. Если на полгода задержаться, то точно такие же платья отошьют конкуренты. Поэтому наш бизнес очень похож на ипподром, − риски велики.
ПАСМИ обратилось к президенту Российского союза предпринимателей текстильной и легкой промышленности Андрею Разбродину за комментарием по ситуации предпринимателя Игоря Постникова:
«Как у президента Союза у меня нет информации, что местные власти как-то мешают или не дают развивать производство в нашем сегменте. Мы часто сталкиваемся с другой проблемой − когда местные власти не пускают производителей из соседнего региона, пытаясь обеспечить работу собственного производителя. Поэтому для меня это странная сентенция. Такое поведение противоречит здравому смыслу и интересам местной власти. Тем более, что в области фешн-бизнеса со стороны власти не требуется никаких дополнительных вложений, здесь нужна минимальная поддержка и у предприятия появляется дополнительная возможность отчисления налогов, начисления заработной платы сотрудникам, что местным властям только на руку. Поэтому если конфликт есть, то, скорее всего, он частный и личный. Системной проблемы такой нет. Я не знаю таких примеров. Первый раз слышу.
Проблема контрафакта и контрабанды (текстильной продукции не прошедшей всю систему учета и налогообложения) как была, так и остается на сегодняшний день. Это проблема старая и она уже набила в отрасли оскомину.
Одна из проблем отрасли – рынки сбыта.
Сегодня российские производители занимают 22−23% рынка от общего объема продаж продукции легкой промышленности
То есть рынок, куда можно стремиться отечественному производителю, очень большой. В денежном выражении рынок текстильной продукции составляет 3,5 трлн рублей в год, из которых Россия занимает меньше одного триллиона.
Мешает осваивать новые рынки российскому производителю как контрабанда, так и отсутствие доступных кредитов для отрасли, а также системы отсрочки платежа. Сетевая система торговли, которая сегодня все больше и больше внедрена в жизнь, также искусственно затягивает оборот предприятий. Это при том, что в отрасли традиционно достаточно высокая оборачиваемость по сравнению с другими отраслями.»
Самые свежие новости на нашем Яндекс.Дзен канале