МВД и прокуратура не заметили факт подделки протоколов суда

Судебная ошибка или намеренное преступление? Ответ на этот вопрос должны были дать полицейские дознаватели и прокуратура Саратова. Но ответ так и не получен. В результате по обвинению в мошенничестве, за которое назначают не более 10 лет, подсудимые получили сроки до 17 лет колонии строгого режима. По странному стечению обстоятельств, секретарь суда Юлия Фисенко вписала в протокол показания и выводы, которых на аудиозаписи не оказалось, а судья вынес по ним приговор.

«Свои приставы», банк и обнал

Преступная схема была простой и эффективной — судебным приставам поступал фальшивый исполнительный лист. Затем звонок: представляясь сотрудниками организации, которая якобы задолжала средства, мошенники сообщали, что готовы добровольно погасить долги, и просили переслать им по факсу исполнительный документ. Так они «освобождали» пристава от прямого общения с «должником», не давая ему возможности проверить подлинность документов. Когда обещание выплатить долг не исполнялось, пристав через банк списывал со средств компании, которую мошенники выставили должником, указанную сумму. Деньги переводились на счета, которые были указаны в исполнительных листах. Как правило, это были счета частных лиц. А для большей безопасности мошенники использовали знакомых в службе судебных приставов. По данным обвинения, они обналичивали и распределяли деньги между «всеми членами группировки».

Варягин, Титов и Климов получили по 17 лет колонии строгого режима, Ярусов — 12. Такой строгий приговор связывают с тем, что суд усмотрел в действиях обвиняемых создание организованной преступной группы.

«Особенно важно во всей это истории, что так называемое ОПГ было создано госслужащими. Ведь, когда мы говорим о преступном сообществе, речь идет о каких-то бандитах, налетах и преступлениях против личности, а тут — хищения, чиновники, да еще счета, обналичивание,— считает, участвовавший в деле адвокат Олег Володичев. — Самое интересное во всем деле — сам судебный процесс. Такое встречается нечасто».

После оглашения приговора обвиняемые и их защитники находились в недоумении — в некоторых особенно важных протоколах информация оказалась, как они заявляют, искаженной.

Запись против стенограммы

При сравнении аудиозаписи и протокола того же заседания, который вела секретарь суда Юлия Фисенко, обнаруживаются странные нестыковки. В протоколе появляются данные и диалоги, которых нет на записи. Чтобы доказать это, адвокаты подсудимых заказали исследование аудиозаписи, которое установило, что аудиофайлы оригинальные. Но этот факт не повлиял на апелляцию. Кроме того, суд так и не сумел установить всех участников преступления, не выяснилось, как и кем были получены бланки исполнительных листов, которые числились за мировыми судами города Саратова. Также непонятно, были ли у осужденных коррупционные связи с работниками банков. И самое интересное: судья оставил без ответа вопрос о том, кто такой некий Валера, который присутствовал при обналичивании средств, и Антон Днепровский, который постоянно был на связи с приставами. То есть ОПГ есть, а участники его не установлены. Нонсенс? Нет — российское правосудие.

В протоколе заседания от 14 октября 2015 года есть информация о заявленном гособвинителем ходатайстве об оглашении показаний, обсуждении ходатайства сторонами, о согласии на оглашение показаний, даже описана реакция участников процесса на ходатайство. Но на аудиозаписях ничего подобного нет. Также как и нет на сплошных записях судебного заседания. Возникает ощущение, что из-за нехватки доказательств и каких-то косвенных улик кто-то решил добавить нужную информацию.

Возможно, схема, примененная в суде, оказалась проще, чем у людей, которые попали на скамью подсудимых за мошенничество: протокол заседания изменяется в «лучшую сторону», выносится приговор, и все… Никаких исследований доказательств и допросов.

Суд неподсуден

Заявления «о странных несовпадениях» в протоколах судебных заседаний поступили почти одновременно в полицию и в Следственный комитет Саратовской области еще в декабре 2015 года. И лишь в начале сентября 2017 года полицейскими было вынесено постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. То есть, больше полутора лет не предпринималось никаких действий, которые могли бы подтвердить или опровергнуть доводы о фальсификации доказательств, приведенные осужденными и их адвокатами. Следователями так и не была произведена фоноскопическая экспертиза аудиозаписей, более того, не предпринято вообще никаких действий для проверки заявления.

На основании чего тогда был выдан отказ — остается непонятным. Что проверяли полицейские в суде, и по какой причине все эти странности не привлекли внимание прокуратуры, задача которой как раз следить за законностью действий государственных служб, в том числе и МВД? Ответом на все эти вопросы может стать история с регистрацией обращения Дмитрия Варягина в полицию. Его заявление о возбуждении уголовного дела поначалу вовсе не принимали, а потом зарегистрировали как обычную жалобу.

Коррупция или фальсификация

Менять показания в суде без серьезной мотивации — поступок странный. Как считают представители осужденных, скорее всего, суд руководствовался своими соображениями, решив под конец года, когда в госучреждениях распределяются премии, организовать «громкий процесс с большими сроками».

Ситуация сложилась непонятная не только для осужденных бывших приставов, но и для судебного сообщества. Если окажется, что судебные протоколы на самом деле были подделаны, то ответственность должны будут понести не только судья и секретарь суда, но и председатель Верховного Суда России Вячеслав Лебедев, который в соответствии с Нацпланом по борьбе с коррупцией, подписанным президентом Владимиром Путиным, должен был создать эффективные подразделения по противодействию коррупционным правонарушениям в судейском корпусе и аппаратах судов, а также принять меры по совершенствованию дисциплинарного производства в отношении судей.

Одновременно свое начальство подставляют и сотрудники следствия и прокуратуры. Но зачем ссориться трем китам саратовского правосудия из-за какого-то протокола, когда все так хорошо: следствие обвиняет, прокуратура поддерживает, суд выносит приговор. Премии начисляются.