«Он выйдет отсюда только когда у него гной из ушей потечет»

В Рязанской области врачи отказываются признавать больным заключенного с опухолью мозга. История борьбы отца-адвоката за единственного сына, у которого остался последний шанс выжить.

В 2013 году Алан Алборов получил 7,5 лет по статье 162 ч.3. УК РФ (разбой). Изначально Алборова пытались привлечь за финансирование терроризма, но из этого ничего не вышло дело развалилось за отсутствием доказательств, улик и состава преступления, тогда, чтобы не упускать «клиента» и не портить статистику, молодого человека подвели под статью о разбое. Любопытно, что дело Алборова по обвинению в «терроризме» вел будущий полковник Управления «К» (управление занимается непосредственно противодействием коррупции) ГУЭБиПК МВД РФ Денис Банкин, который в 2016 году получил пять лет за взятку в 1,5 млн рублей.

За несколько месяцев до задержания, Алан Алборов подрался из-за девушки и получил травму головы. Уже в СИЗО его начали мучить головные боли. Из СИЗО-5 его перевели в тюремную больницу «Матросской тишины». Там он провел полтора месяца, но врачи ничего не нашли и вернули обратно в изолятор. Боли продолжались. После того, как он несколько раз терял сознание, его положили в психиатрическую больницу Бутырской тюрьмы. Там старший научный сотрудник НИИ скорой помощи им. Н.В. Склифосовского Александр Талыпов выдал заключение, что из-за полученной ранее травмы, у Алборова расстройство психики и рекомендовал госпитализацию.

Адвокат Вячеслав Алборов (отец осужденного) неоднократно ходатайствовал суду о назначении судмедэкспертизы, но получал отказ. В итоге, в ноябре 2014 года Алборова отправили отбывать наказание в Рязанскую область.

Нейрохирурги находят заболевание, с которым в тюрьме не держат

ИК-5 строгого режима, куда попал Алборов расположена в 220 км от Рязани и в 40 км от города Скопина в селе Клекотки, на самой границе области. «Пятерку» принято называть образцово-показательной зоной. Там сидит, например, экс-мэр Рязани Валерий Рюмин. Сегодня в ней почти 1300 заключенных, половина из них работают на швейном производстве. Шьют куртки, костюмы, брюки для заключенных и сотрудников ФСИН. Несколько месяцев и Алборов сидел за швейной машинкой. Несколько месяцев — потому что потом состояние заключенного вновь серьезно ухудшилось. Он физически не мог работать.

Рязанской медсанчастью (ФКУЗ МСЧ-62 ФСИН России) руководит полковник внутренней службы Татьяна Ермолаева. По запросу адвоката она направляет Алана в Рязань, в тюремную больницу при ИК-2. Там он ждет заключения спецмедкомиссии. Для анализа МРТ (магнитно-резонансная томография, наиболее точный способ диагностики заболеваний головного мозга) его возят в областную клиническую больницу под конвоем, так как аппарата МРТ в тюремной больнице нет.

Комиссия села за анализ снимков еще раз и пришла к выводу, что диагноз «препятствует отбыванию наказания в виде лишения свободы»

Алборову делают снимки головного мозга, но их почему-то смотрит не специалист-нейрохирург, а дежурный хирург больницы. Ермолаева разводит руками и в следующий раз для установки диагноза вызывает специалистов областной больницы в тюремную. 29 декабря 2014 года в ИК-2 прибыли зав.кафедрой неврологии и нейрохирургии Рязанского государственного медуниверситета им академика Павлова профессор Владимир Жаднов, заслуженный врач РФ, профессор кафедры факультетской хирургии медуниверситета Тамази Баззаев и врач нейрохирургического отделения ОКБ Николай Стариков. Они ставят предварительный диагноз – врожденная киста головного мозга. Но адвокат привозит им снимки 2007, 2009, 2012 годов (осужденный серьезно занимался спортом. Был чемпионом Юга России по рукопашному бою, призером Москвы и т.д. Регулярно наблюдался у нейрохирургов), где у Алборова нет врожденной кисты и включает в комиссию завкафедрой рентгенологии местного медуниверситета профессора Виталия Колесова, специалиста по снимкам. 22 января 2015 года комиссия села за анализ снимков еще раз и пришла к выводу, что диагноз «препятствует отбыванию наказания в виде лишения свободы».

Согласно 81 статье УК РФ осужденный может быть освобожден из мест лишения свободы по состоянию здоровья. А 54 постановление правительства «О медицинском освидетельствовании осужденных, представляемых к освобождению от отбывания наказания в связи с болезнью», утверждает правила освидетельствования и перечень таких заболеваний. Более того, 19 мая 2017 года Дмитрий Медведев вносит изменения в этот перечень (598 ПП). Если в старом перечне объемные образования головного мозга должны были сопровождаться расстройствами «двигательных, чувствительных и вегетативно-трофических функций и неэффективностью проводимого лечения», то в новом «объемные образования головного и спинного мозга» выделены в отдельный пункт.

По правилам медицинского освидетельствования, осужденный проходит спецмедкомиссию для постановки диагноза. Если заболевание подпадает под постановление, осужденного «актируют». А суд решает, выпускать его или нет.

Тюремные врачи видят в осужденном симулянта

Казалось бы, остается формальность: получить добро у спецмедкомиссии. Ермолаева и ее зам, председатель комиссии Алла Малахова направляют документы главврачу тюремной больницы Виктории Кузькиной. Но та протестует. Она идет в областную больницу и, считая заключение нейрохирургов фальшивым, обзванивает врачей, выясняя подлинность подписей. Входит ли в ее полномочия расследование выданного заключения и фактическое замещение собой правоохранительных органов? Если она посчитала, что это подделка, почему не сообщила в прокуратуру? Так или иначе, Алана Алборова возвращают на зону.

Через полтора месяца в колонии Алборову опять стало плохо. В марте 2015 года его привозят в Рязань и Кузькина инициирует проведение консилиума в составе 8 человек. Там все новые лица, кроме Владимира Жаднова. Они заключают: «хронического заболевания головного мозга не выявлено. Демонстрирует постановочное поведение». Жаднов в одном месте пишет о серьезном заболевании, а в другом видит «постановочное поведение». 11 марта спецмедкомиссия признает Алана симулянтом.

Адвокат пожаловался на Кузькину в Комитет по правам человека Рязанской области. Но комиссия во главе с Ермолаевой 20 марта 2015 года выносит решение о правомерности решения Кузькиной. Дело в том, что главврач ОКБ Кузнецов указал, что учреждением не выдавалось заключений от 22 января 2015 года. Адвокат уверен, что в данном случае налицо сокрытие документов и введение в заблуждении членов медкомиссии.

— Решение специальной медицинской комиссии нужно признать неправомерным так как оно было проведено без учета всех представленных документов и заключений врачей-специалистов, — говорит адвокат Алборов, — Они пишут: отсутствует номер и дата вынесенного заключения. Но дата и номер есть, вот они. В журнале регистрируются входящие и исходящие бумаги. На этом основании можно обвинить меня в фальсификации документов.

Возмущенный адвокат идет в суд Скопинского района. Судья просит начальника рязанской ОКБ Кузнецова направить копии медзаключений, но тот отвечает, что их у него нет. Суд отказал в ходатайстве. При этом выезд осужденного из Скопинского района в Рязань на обследование в декабре доказывает справка начальника ИК-5 полковника внутренней службы Ибрагима Фатуллаева. В справке говорится, что из колонии он убыл 12 декабря 2014 года и вернулся 16 января 2015 года.

«Актировку» дают тем, кто одной ногой в могиле

Но тюремные врачи нашли новый аргумент. Оказывается, в ОКБ 12 января 2015 года была создана специальная врачебная комиссия. Она появилась еще до заключения экспертов от 22 января 2015 года. А поскольку утвержденная комиссия не рассматривала этот вопрос, экспертное заключение не имеет силы. Адвокат обратился к прокурору по надзору за УФСИН Виктору Жуку по поводу двух противоречащих друг другу заключений Жаднова. Оба заключения выдавались Областной больницей, а ее главврач Кузнецов пишет в суд, что их не было.

Таким образом у прокурора оказываются два противоречащих друг другу документа: решение консилиума, объявившего Алборова симулянтом и заключение от 22 января, признающее осужденного тяжелобольным. Жук предлагает провести независимое медзаключение вне рязанской ОКБ. В начале ноября Ермолаева отправляет документы в Москву и Санкт-Петербург. Нейрохирурги двух столиц (врач Пицхелаури и главврач Глазман из НИИ нейрохирургии им академика Н.Н.Бурденко и директор РНХИ им.проф.А.Л.Поленова – филиал ФГБУ СЗФМИЦ им. В.А.Алмазова И.В. Яковленко) схожи в своих заключениях: объемное образование мозга. Осужденного везут для прохождения спецмедкомиссии в Рязань в третий раз.

Но спецмедкомиссия под председательством Малаховой снова заключает, что диагноз не подпадает под постановление. Любопытно, что комиссия в своем заключении не упоминает ведущих российских экспертов из Москвы и Санкт-Петербурга. Выходит, Ермолаева их скрыла от членов комиссии? А ведь эти бумаги могли повлиять на результат заключения. В результате Алана вновь возвращают на зону.
Адвокат идет в скопинский суд с заключением нейрохирургов Москвы и Санкт-Петербурга. 22 декабря 2015 года суд выносит решение освободить осужденного. Но прокурор по надзору за соблюдением законов в ИУ Виктор Жук подал протест на решение суда из-за отсутствия «актировки» медкомиссии. Областной суд отменяет решение районного.

Врачи настаивают на дополнительном обследовании. Адвокат предлагает его пройти в Скопинской райбольнице. Это удобно. В отличие от далекой Рязани, она в 30-40 километрах от колонии: езда по разбитым дорогам может отразиться на здоровье и так уже тяжело больного заключенного. 25 августа 2016 года Алборову сделали КТ (Компьютерная томографию мозга. Дело в том, что в Скопине нет аппарата МРТ). Завневрологическим отделением Скопинской больницы Татьяна Дронова обращается за дополнительным обследованием Алборова к главному внештатному нейрохирургу Минздрава Рязанской области Сергею Бербеневу. Он едет в колонию и ставит клинический диагноз: объемное образование головного мозга: области четверохолмия. Этим ставится под вопрос профессионализм местных врачей, дважды «актировавших» осужденного и признававших его симулянтом.

В колонию снова выезжает тюремная медкомиссия. Снова под председательством Малаховой и снова делает предсказуемое заключение. Получается, ведущие нейрохирурги Москвы и Санкт-Петербурга, главный нейрохирург области тюремным врачам не указ. Бербенев поставил диагноз 13 сентября, а комиссия через две недели 27 сентября, ничего не видит.

Следом начальнику управления организации медико-санитарного обеспечения ФСИН Александру Приклонскому летит жалоба. В сентябре 2016 года он инициирует служебную проверку.

По предложению начальника УФСИН по Рязанской области Валерия Семенова адвокат ищет независимых специалистов и подписывает соглашение с некоммерческим партнерством «Федерация судебных экспертов». Специалисты втроем (судмедэксперт, нейрохирург, психиатр) выезжают в колонию, изучают медицинские заключения МРТ, КТ и находят заболевание, входящее в перечень. Но для заключения нужен снимок не старше 6 месяцев. Поэтому Алборова-младшего в марте 2017 года под конвоем снова привозят в Рязань. Но не в утратившую доверие ОКБ, а в рязанский МРТ-центр.

— Они предлагали везти его в нейрохирургическое отделение Санкт-Петербургской областной больницы УФСИН России им Гааза. Но это трудно. Он приедет туда этапом. Сначала — в Рязань, потом в Москву, в СИЗО. Там он будет ждать этапа в Санкт-Петербург неизвестно сколько времени. И также обратно – говорит Алборов-старший.

Ермолаева и Малахова рассказали, что могут посмотреть Алана еще раз так как в перечень заболеваний были внесены изменения.

— Алборов не подходил под это постановление. То, что касается изменений в перечень заболеваний, мы готовы его заново посмотреть. Но он отказывается ехать в больницу. В 54 ПП сказано, что обследование должно проходить в условиях стационара. – говорят врачи, — Ему нужно проводить много исследований, которые в условиях медсанчасти проводить невозможно. Может быть у него за это время что-то сдвинулось в лучшую сторону. Главное, что наша комиссия принимает решения сама, а не на основании выводов экспертов. Других вариантов кроме как пройти ее в нашем стационаре у Алборова нет.

Алборовы отказываются: веры ОКБ больше нет. Алборов-старший мотивирует отказ тем, что «комиссионное медицинское освидетельствование будет проводиться лишь чисто формально».

Позицию отца и сына подтверждает и судмедэксперт «Федерации судебных экспертов» Сергей Груховский. Он не согласен с доводами местных врачей: «Я не знаю почему они уперлись. Людей и с меньшими заболеваниями актируют. В чем суть проблемы я не знаю, есть какие-то подводные камни, — говорит Глуховский. — В пункте 3 постановления правительства говорится, что освидетельствование проводится «медицинскими комиссиями лечебно-профилактических учреждений уголовно-исполнительной системы Минюста». Это означает, что если есть в колонии медпункт или санчасть, можно проводить медосвидетельствование и там».

«Я не верю в честное освидетельствование в окружной больнице, как мне в него верить, если мне сама Кузькина сказала, что моего сына не освободят и не признают больным, пока у него гной из ушей не польется, пока ему до смерти будет оставаться пара дней, пока он окончательно не сможет ходить! Чего я могу ждать от этих людей после таких слов», — возмущается Вячеслав Алборов.

Сегодня у врачей есть не одно, а несколько заключений нейрохирургов. Налицо затягивание решения спецмедкомиссии на актировку. Похоже, тюремным врачам не важно, умрет осужденный или нет.

Редакция ПАСМИ просит считать этот текст официальным обращением к начальнику управления организации медико-санитарного обеспечения ФСИН Александру Приклонскому.