Матери «сугробовцев»: за что наших сыновей сделали преступниками?!
В Мосгорсуде огласили приговор экс-главе ГУЭБиПК МВД России Денису Сугробову, его подчиненным и одному коммерсанту, проходящему по делу. Сроки, которые получили офицеры, сопоставимы со сроками маньякам и террористам.
Справка: сроки для сотрудников ГУЭБиПК
Денис Сугробов, экс-глава ГУЭБиПК МВД России — 22 года лишения свободы.
Сергей Борисовский, старший оперуполномоченный — 17 лет.
Иван Косоуров, замначальника управления «Б» — 19 лет лишения свободы.
Салават Муллояров, начальник управления «Б» — 20 лет лишения свободы.
Евгений Шерманов, замначальника отдела — 18 лет лишения свободы.
Андрей Назаров, старший оперуполномоченный — 17 лет лишения свободы.
Сергей Пономарёва, старший оперуполномоченный — 17 лет лишения свободы.
Игорь Скакунов, предприниматель — 4 года лишения свободы.
Уголовное дело в отношении погибшего Бориса Колесникова прекращено.
Все офицеры лишены званий, которые они заслужили за годы службы. Ветераны боевых действий теперь названы преступниками.
«Я сожгла его форму, чтобы мои дети никогда не пошли в органы»
Перед заседанием матери и жены офицеров держались очень стойко, никто не плакал: «Мы не верим в хороший исход и правосудие, если бы правосудие существовало, дело бы никогда не дошло до суда. Пока они не брали больших чиновников, все было законно».
Когда же судья Елена Гученкова закончила оглашать приговор и объявила заседание закрытым, послышались единичные крики: «Это не суд! Это судилище!» Судебные приставы попросили всех выйти из зала, но толпа уже была сильнее. Родные осуждённых подошли к стеклянной клетке настолько близко, как это было возможно. Конвой как будто не заметил этого и дал пообщаться несколько минут. «Держитесь!» — подбадривали сугробовцев родные. Осуждённые улыбались изо всех сил. Девушка и парень, совсем подростки, не могли сдержать слез. «Перестаньте, возьмите себя в руки, он не должен видеть», — строго сдерживала их мама.
Истерики начались в коридоре, матери плакали навзрыд.
«Я одна воспитала двух сыновей. Муж погиб, работая в тех же органах. Виталию было пять лет. Я воспитывала его честным и порядочным человеком, чтобы жил для Родины. Когда я похоронила мужа, я сожгла его форму, чтобы мои дети никогда не пошли в эти органы. Но гены свое взяли, и мои сыновья оба прошли Суворовское училище, получили высшее юридическое образование, — сквозь слезы рассказывает журналистам мать Виталия Чередниченко Анна. — Мой сын как офицер знал, что такое честь и совесть. Он верил, что он борется с коррупцией, что делает для страны то, что много лет не делали, что вернет бюджетные деньги. Он мне всегда говорил, — мама, я хочу, чтобы наша страна процветала, чтобы деньги шли на развитие нашей страны. Мой сын получил 18 лет. Когда я спросила следователя, за что осужден мой сын, мне ответили — а за что он получил премию 900 тысяч рублей? Но премию он не сам себе выписывал, и премию получают за хорошую работу. Значит, премию получать плохо, а взятки брать – хорошо?! За эту премию ему дали 18 лет строгого режима. Люди, помогите вернуть сына, он ни в чем не виноват. Он столько бы сделал для страны. Разве ему там место?!»
Суд не увидел никаких нарушений
Женщины, никогда раньше незнакомые, обнимались и плакали друг у друга на плече. За время следствия их семьи подружились. А до начала преследования Сугробов даже не был лично знаком с другими подсудимыми по этому делу. С Андреем Назаровым они познакомились на суде по продлению ареста. Назаров – опер, Сугробов – начальник главка, он не знал лично всех сотрудников, но, по версии обвинения, умудрился создать из них преступное сообщество.
Дмитрий Вербицкий, главный редактор ПАСМИ: Дела Сугробова нет, все перевернуто с ног на голову
«Суд не мог сегодня вынести приговор, следствие допустило ряд серьезных нарушений, — говорит адвокат Сугробова Эдуард Исецкий. – Однако суд этим фактам оценки не дал. Вы все слышали: арест снят со всего имущества всех подсудимых. В деле нет коррупционной составляющей, не доказано получение материальной выгоды. А именно для этого строится преступное сообщество».
«Были грамоты. Разве это преступление? – спрашивает тетя Евгения Шерманова. — Если так, то преступники все, начиная с министра. Кто давал грамоты? Он сам их не просил. И весь коллектив не просил. И этот коллектив превратили в преступное сообщество. Доказательство, что пострадавшие – взяточники, у суда есть на электронных носителях».
Видеоматериалы, на которых запечатлено, как потерпевшие добровольно берут деньги опубликованы ужет ранее публиковало ПАСМИ. Интересно, что комментируя приговор, в пресс-службе Мосгорсуда заметили — доказательства вины полицейских содержатся в том числе и в видеоматериалах. Однако, камера запечатлела ровным счетом обратное.
Ни один из потерпевших не присутствовал на суде. Чиновники, которых оперативники ловили на получении денег, по решению суда, могут быть извещены, где и в какие сроки осужденные будут отбывать наказания.
«А это зачем?» — шепчутся в зале. — «Чтобы успеть уехать».
Судья Елена Гученкова почти полностью удовлетворила требование прокуратуры, только Игорь Скакунов получил на год меньше
Салавата Муллоярова, который был под домашним арестом, забрали под стражу прямо в зале суда.
Журналисты, конечно, интересовались у адвокатов политической подоплекой дела.
«Здесь много подтекстов, люди боролись с системной коррупцией, конечно, есть недоброжелатели, 30 из них стали потерпевшими», — пояснил Исецкий.
Адвокат напомнил, что одним из серьезнейших нарушений в этом процессе стала подмена обвинительного заключения. Подсудимым предъявляли одно обвинение, а в суд предоставили другое, где все ошибки и неточности, которые можно было трактовать в пользу обвиняемых, исправлены.
«Судья учла все смягчающие обстоятельства, в том числе государственные награды обвиняемых», — прокомментировали приговор в пресс-службе Мосгорсуда.
Апелляционная жалоба, по словам адвокатов, будет подана уже завтра. Она уже готова. Все готовились именно к такому исходу.
«Мы знали, что будет так, но все же не переставали надеяться», — говорят офицерские матери.
Последствия дела Сугробова
Громкий процесс не прошел бесследно для всей системы в целом. В экономической полиции более трех лет вообще не используют оперативный эксперимент. На примере своих бывших коллег, полицейские видят, что в любой момент они и преступники могут поменяться местами.
«Методика симуляции неправомерного поведения полностью исключена, теперь никто не борется с латентной преступностью. Это выгодно. Всегда можно спасти нужного коррупционера», — говорит Исецкий.
Самые свежие новости на нашем Яндекс.Дзен канале