Денис Сугробов: «У следствия нет ни одного доказательства моей причастности к коррупционной деятельности»
Первое Антикоррупционное СМИ предлагает эксклюзивное интервью бывшего руководителя ГУЭБиПК МВД РФ Дениса Сугробова. В предыдущем материале он в хронологической последовательности описал события, которые предшествовали задержанию сотрудников ГУЭБиПК МВД России. Здесь генерал Сугробов продолжает рассказ о развитии событий. Экс-глава ГУЭБиПК объясняет, почему ходатайства о проверке его показаний на полиграфе были отвергнуты следствием и почему он не доверял объективности следователя Новикова. Кроме того, он размышляет о законности осуществления негласной аудиозаписи, которая велась в его кабинете с января 2013 года, а также пытается ответить на вопрос, кто же все-таки кого разрабатывал: ГУЭБиПК сотрудников УСБ ФСБ или сотрудники УСБ ФСБ руководство ГУЭБиПК?
ПАСМИ: В обращении к Владимиру Путину Вы заявили, что следователь СКР Сергей Новиков «полностью ангажирован сотрудниками УСБ ФСБ, приложившими немало усилий для его назначения на должность». Поясните, кто и как способствовал назначению Новикова?
Денис Сугробов: Тесная связь г-на Новикова с сотрудниками УСБ ФСБ России ни для кого не является секретом, более того, в опубликованных моим защитником Георгием Антоновым (отведенным по прихоти того же Новикова от участия в уголовном деле) записях моего разговора с Новиковым последний не отрицает такой связи. Как видно из анализа, сделанного моими защитниками, целая плеяда уголовных дел, возбуждение которых было инициировано именно УСБ ФСБ России, расследовалась одной и той же группой следователей, в состав которой входят и С.А.Новиков и Р.М. Миниахметов. О лицах, прямо заинтересованных в возбуждении данного «созвездия» уголовных дел, а также о результатах расследования красноречивее всего свидетельствует таблица, составленная защитниками (при этом в нее попали только самые громкие дела) (прим.редакции: в ближайшее время ПАСМИ опубликует статью, в которой проанализированы факты, приведенные в упомянутой таблице). Сам следователь Новиков в разговоре со мной заявил, что уже несколько лет расследует уголовные дела, возбужденные по материалам, собранным УСБ ФСБ России, при этом он совершенно откровенно сообщил мне, что все данные дела «с душком». Помимо совместной работы по ряду уголовных дел, имели место некоторые моменты, не имеющие отношения к служебной деятельности, но прямо из нее вытекающие. Так, совместное участие в скандальном деле Черкизовского рынка, в котором фигурировали и пропажа изъятых вещественных доказательств, и факты возвращения должностными лицами товара его собственникам за вознаграждение. При этом вокруг данного дела одновременно появлялись фигуры г-на Хорева, сотрудников УСБ ФСБ России, а также следователя следственной группы по «делу Черкизона» г-на Новиков. Правда, в результате проведенной проверки сами факты выявленных нарушений по странному стечению обстоятельств не повлекли ни для кого никаких последствий.
Имели место и факты неслужебных отношений С.А. Новикова с сотрудниками УСБ ФСБ России. Например, Сергей Александрович продал принадлежавший ему автомобиль «Lend Cruiser PRADO» своему знакомому – начальнику 6-й службы 9-го управления ФСБ России Ткачеву. Кто, как и с какой целью помогал С.А. Новикову в его карьере, а также кто поспособствовал его назначению руководителем следственной группы по нашему делу, я могу только догадываться, но, не имея веских доказательств этому, предпочитаю не делать громких заявлений. Лично я не доверяю объективности С.А. Новикова и не только по тому, что он связан с сотрудниками УСБ ФСБ, а потому, что для меня стали очевидны направленность хода расследования, методы, которыми оно ведется, а также нежелание следствия выяснять истинную картину произошедшего.
С момента моего первого допроса по уголовному делу я давал полные исчерпывающие показания, неоднократно заявлял ходатайства о проверке моих показаний на полиграфе, в том числе и по вопросам, касающимся принадлежащего мне имущества, а также по вопросам якобы имевших место коррупционных проявлений. В удовлетворении данных ходатайств следователи мне отказали: о какой объективности следствия может идти речь, если его представителей даже не интересует, правду я говорю или нет.
ПАСМИ: На одном из слушаний в Басманном суде следователь заявил о том, что в Вашем кабинете велась прослушка. Вам известно, как долго она велась, кто и зачем ее организовал?
Денис Сугробов: То что в моем кабинете стоит звукозаписывающая аппаратура, мне стало известно сразу после назначения меня на должность. У меня были сведения, что данная аппаратура была установлена сотрудниками ФСБ России для прослушивания еще руководства ДЭБ МВД России, то есть задолго до того, как я возглавил ГУЭбиПК МВД России. Вопросы о законности установки такой аппаратуры в кабинете руководителя одного из ключевых структурных подразделений МВД России, а также о том, каким образом и в каких целях использовалась информация, полученная в результате такого прослушивания, остаются открытыми до сих пор. Из материалов уголовного дела, представленных следователем суду при решении вопроса о применении ко мне меры пресечения в виде заключения под стражу, мне и моим защитникам стало известно, что сотрудники УСБ ФСБ России предоставили следствию материалы негласных аудиозаписей из моего служебного кабинета аж с января 2013 года, то есть более чем за год до задержания сотрудников ГУЭБиПК МВД России за некие «провокационные действия» в отношении сотрудников УСБ ФСБ России. Сам по себе напрашивается ряд вопросов в связи с этим: 1) кто же все-таки кого разрабатывал: ГУЭБиПК МВД России сотрудников УСБ ФСБ или сотрудники УСБ ФСБ руководство ГУЭБиПК? 2) если сейчас, спустя более полутора лет с момента получения данных записей, они предъявляются следствием суду как доказательства моей вины в организации преступного сообщества, то почему же сразу после их получения моя «преступная деятельность» не была пресечена, а сотрудники УСБ ФСБ России продолжали наблюдать как «кровожадные» сотрудники ГУЭБиПК во главе с Сугробовым продолжают «терроризировать несчастных ни в чем неповинных чиновников»? 3) почему сотрудники УСБ ФСБ России предоставили следствию записи моих разговоров выборочно и чем они руководствовались, когда отбирали материалы, которые необходимо предоставить следствию? 4) почему более чем за год прослушивания моих разговоров, происходивших в моем служебном кабинете с различными людьми (а я уверен, что прослушивались и мои телефонные переговоры) до сих пор у следствия нет ни одного доказательства моей причастности к какой-либо коррупционной деятельности, хотя лживая информация о моих сказочных богатствах так охотно распространяется в СМИ? Судить о законности или незаконности осуществления негласной аудиозаписи в моем кабинете я пока не берусь, так как следователем не были представлены какие-либо документы, подтверждающие законность ее проведения. При этом мне было бы очень интересно узнать, в совершении каких преступлений меня могли обоснованно подозревать еще в начале 2013 года, чтобы принять решение о наблюдении за мной и прослушивании моего кабинета.
Кроме того, в настоящее время мне и моим защитникам стало известно, что сотрудники УСБ ФСБ России, как минимум, с июня 2013 года прослушивали телефонные переговоры А.Н. Боднара. Сейчас записи некоторых его переговоров (опять вопрос о том, кто именно делал выборку) предоставлены следователям, которые ссылаются на них как на доказательства нашей вины в инкриминируемых преступлениях. Не удивлюсь, если в ходе дальнейшего расследования выяснится, что под постоянным наблюдением УСБ ФСБ России находились все руководители и сотрудники ГУЭБиПК МВД России, при этом такое наблюдение было организовано задолго до того, как в поле зрения сотрудников Главка попали Глоба и Демин.
Ходатайства о приобщении к материалам уголовного дела всех аудиозаписей за весь период прослушивания моего кабинета также были поданы следователям следственной группы по делу, однако результат тот же самый – немотивированный отказ.
ПАСМИ: Главы всех ведомств находятся на особом контроле или для прослушки нужны какие-то основания?
Денис Сугробов: Несомненно, законные основания нужны для осуществления любых оперативно-розыскных мероприятий в отношении кого бы то ни было, к таким мероприятиям относится и негласная аудиозапись. Исчерпывающий перечень оснований для проведения оперативно-розыскных мероприятий содержится в ст. 7 Федерального Закона «Об оперативно-розыскной деятельности». Однако, насколько мне известно, все серьезные руководители правоохранительных органов, а также члены их семей, находятся под негласным контролем сотрудников ФСБ России.
Андрей РЯЗАНОВ
Читать также интервью с Денисом Сугробовым:
Самые свежие новости на нашем Яндекс.Дзен канале