Станислав Белковский: Путин — самый высоконравственный политик в истории

Самая большая трагедия Путина в том, что ему уже никогда не удастся вернуть любовь народа. Об этом в интервью «Первому антикоррупционному» рассказал известный политолог, учредитель и директор Института национальной стратегии Станислав Белковский.

За время разговора со Станиславом Александровичем мы составили психологический портрет Владимира Путина, нашли героев нашего времени, и даже определили астрологическую совместимость президента с Алексеем Навальным и Рамзаном Кадыровым.

— Станислав Александрович, есть вариант того, что Путин с Болотной найдут общий язык?

— Владимир Путин хочет помириться с Болотной площадью и проспектом Сахарова. Он прекрасно понимает, что демонстративная коррупция его многочисленных подчиненных и друзей является одним из крупнейших препятствий к этому примирению, и оно, конечно, не состоится. Но в силу других причин. Потому что Путин слишком надоел активной части российского общества. И как всякий надоевший муж, уже не важно, какое количество цветов он подарит жене. Но он будет пытаться это делать.

— Вы сказали о том, что Путин хочет помириться с Болотной. У меня есть другая информация. На днях я разговаривала со Львом Пономаревым, он уверен, что до марта в Кремле принято решение — всю оппозиционную активность закрыть.

— Лев Пономарев просто городской сумасшедший. Давайте еще пойдем в больницу Кащенко и там поспрашиваем у людей. Из того, что Кремль реально делает, я не вижу, чтобы он закрывал оппозиционную активность. Вообще эти вопли оппозиции про репрессии — это механизм самомобилизации, в первую очередь. Потому что для того, чтобы показать, какие мы важные и нужные, нужно представить себя жертвами.

В большинстве своем оппозиционеры — жулики и городские сумасшедшие

— В общем, никаких иллюзий в отношение оппозиции у Вас не осталось.

— Понимаете, я ведь оппозицию знаю очень много лет. Среди них есть люди, которые иногда говорят правду, но их мало. Для меня очевидно, что фильм «Анатомия протеста 2» правдив. Да, он профессионально сделан очень плохо, но то, что там излагается — так оно и есть. Ведь я прекрасно знаю этого джентльмена, который сейчас изображает из себя слепого на процессе по делу 6 мая. Это городской сумасшедший, который много раз подбегал ко мне на улице в стиле Паниковского. Я скептически отношусь ко всем этим оппозиционным воплям именно потому, что очень хорошо знаю оппозицию изнутри. Я посвятил 11 лет своей жизни совершенно бескорыстной поддержке этих людей, которые в большинстве своем являются жуликами, а также городскими сумасшедшими. Среди них есть порядочные и достойные люди, но они в меньшинстве.

— Так кто достойный и порядочный?

— Я сейчас не хотел бы переходить на личности, потому что может начаться подмена предмета обсуждения. Я просто говорю о том, что оппозиционная среда — вовсе не сообщество бескорыстных героев и мучеников, которыми она пытается себя представить.

— Какую позицию занимаете Вы?

— Я занимаю свою собственную позицию.

— Расскажите о ней.

— Моя позиция состоит в том, что Владимир Путин является неэффективным правителем России. Он не справляется с историческими задачами, которые перед Россией объективно стоят. Но вместе с тем, он не кровавый тиран. Он никого не убивал. Поэтому он должен уйти от власти, но ни о каких трибуналах речи быть не может. Таких радикальных подходов я не разделяю.

— За кого Вы голосовали в Координационный совет оппозиции?

— Я голосовал за 5 человек: Елену Лукьянову, Татьяну Лазареву, Изабель Макгоеву, Даниила Константинова, который сейчас сидит в тюрьме по ложному обвинению, и Романа Доброхотова. Из них прошли двое — Лазарева и Константинов.

— Зачем были нужны эти выборы?

— Все будет зависеть от того, что дальше сделает КС. Пока я вижу у них две задачи. Первая — легитимизировать Алексея Навального как лидера оппозиции. Потому что Навальный, с одной стороны, хочет быть лидером, с другой — не хочет быть партийным лидером. Его стратегия состоит в том, чтобы как можно меньше связывать себя обязательствами как идеологического, так и командного плана. Он понимает, что любая партийность связывает его идеологически, поэтому отталкивает от себя тех людей, которые идеологию данной партии не разделяют. Поэтому он хотел возглавить структуру, которая идеологически нейтральна. Это у него получилось. И конечно, он контролирует совет на сегодняшний день. Вся центральная выборная комиссия была ему подконтрольна. Ибо Леонид Волков — ближайший соратник Навального, в том числе, и по партии «Народный альянс», созданной при участии Навального, в которую он, по сложившейся в России традиции, не входит. Также, как Путин никогда не входил в «Единую Россию», будучи ее фактическим лидером.

— Какая вторая задача?

— Создать переговорную площадку с Кремлем. В этом смысле топ-15 списка КС —за исключением Навального — люди, в принципе, приемлемые, как переговорщики для Кремля. Именно поэтому я считаю, левые и националисты проиграли выборы в целом. Они заведомо не воспринимаются Кремлем как переговорщики. А выиграли люди более умеренные и либеральные, похожие на Грефа и Кудрина хотя бы в профиль.

— Последние коррупционные скандалы могут свидетельствовать о расколе в недрах Кремля и первых позитивных тенденциях?

— Это свидетельствует и о том, и о том. С одной стороны, у Сердюкова было много аппаратных врагов, и конечно, его падение — результат аппаратной борьбы. Три основных врага Сердюкова — Сергей Иванов, Дмитрий Рогозин, Алексей Кудрин — валили-валили его, и свалили. И я об этом совершенно не сожалею. Но другое дело, что это совпало с изменением самих путинских настроений.

— Что за изменения?

— Он неожиданно понял, что примирение с Болотной площадью, к которому он так стремится, невозможно при сохранение демонстративного уровня коррупции, который сложился на различных этажах власти. Старая логика Путина — это обмен коррупции на лояльность. Я вам позволяю воровать — вы мне демонстрируете полную лояльность и следуете тем стратегическим приоритетам, которые я задаю. И в принципе, Сердюков при реформировании армии следовал этим стратегическим приоритетам. Его основными задачами было взять под контроль финансовые потоки вооруженных сил, забрав их у генералитета, уничтожить остатки политического влияния генералитета и, самое главное, переориентировать армию с готовности к большим войнам на готовность к мелким конфликтам и выполнению полицейских функций. Сердюков это делал, и за это ему было многое позволено. Но сейчас у Путина в голове открутилась гайка, он понял, что на демонстративной коррупции далеко не уедешь.

— Но Вы говорите именно о демонстративной коррупции.

— Да. Этого он больше позволять не может. Он не может позволять, чтобы картины из музея Минобороны переезжали в квартиру любовницы министра. Потому что Болотная и Сахарова не могут этого принять. Путин хочет сам возглавить борьбу с коррупцией. Но дело в том, что это совпадает с аппаратными разборками. Они идут своим чередом, гайка путинская откручивается своим чередом. Ясно, что еще год назад он бы не уволил Сердюкова в таком режиме.

— Сердюкову грозит уголовная ответственность?

— Думаю, нет. Он сам написал заявление, не стал цепляться за пост, поэтому Путин простит его и не посадит. Но некоторое количество людей из команды Сердюкова могут сесть и уже сидят.

— Есть вариант того, что если бы в определенный момент Сердюков повел себя не по-человечески, а по-политически — то есть, не заступился за женщину, в квартире которой был обнаружен, Путин бы его простил?

— Да, этот фактор тоже имеет место. То есть Сердюков мог сдать свою любимую женщину, за что я бы лично его не одобрил. Но все равно дело не только в ней, а в огромном количестве нарушений, которые вскрылись. Поэтому, он бы не усидел в любом случае.

— Снова же, навеяно моими предыдущими собеседниками — есть ощущение, что Путин устал от власти.

— Да, конечно. Я говорил об этом много лет подряд, и надо мной все смеялись. Сейчас смеяться перестали, но никто не решил передо мной извиниться. Это еще раз свидетельствует о моральном облике прогрессивной общественности, которая надоела мне лично не меньше, чем Путину. Поэтому я его очень хорошо понимаю.

— Почему эту усталость стали ощущать именно сейчас?

— Потому что он перестал ее скрывать. Он постарел, ему 60, это совсем не те же 47, в которые он приходил к власти. К тому же, после выборов он расслабился, у него 6 лет впереди. Поэтому ломать постоянно комедию, что жаждет власти, убеждать в этом аудиторию он просто не хочет. Ему все осточертело. Все выходит на публичную поверхность настолько, что люди уже это видят своими невооруженными глазами.

— Остался страх, что нет гарантий.

— Да. Это вечная проблема авторитарного правителя — невозможность ни остаться, ни уйти. То есть, как бы хочется уйти, но непонятно, как. Эта проблема подвела многих авторитарных лидеров. Остаешься — увеличиваешь риски крушения режима, уходишь — то же самое. А вот пройти между Сциллой и Харибдой очень сложно. Я думаю, что Путин сейчас нуждается в советах тех, кто мог бы ему сказать, как пройти между Сциллой и Харибдой — как уйти, не обвалив режим.

— И как же пройти между Сциллой и Харибдой?

— А для этого ему нужно возвращать доверие активной части общества — Болотной и проспекта Сахарова. Он его не вернет. Но будет пытаться.

У Путина и Навального очень высокий уровень совместимости

— Вы говорили о человеке, способном вести переговоры с властью. О ком-то, кто для нее приемлем. Навальный на амплуа переговорщика не тянет?

— По взглядам и эстетике тянет. Просто Путин и некоторые представители его окружения не любят Навального из-за того, что тот наговорил про них слишком много плохого. В известный момент Навальный, сидевший в нише респектабельного политика, увлекся радикальной, и как Удальцов начал кричать «Банду Путина под суд», «не забудем — не простим». А этого в Кремле не любят. И в этот момент Навальный был выведен за скобки и возбудили дело по «Кировлесу». Вот у нас тут организация называется ФСБ — Фонд Станислава Белковского. В этом ФСБ есть подразделение, которое занимается астрологическими прогнозами. И согласно нашим оценкам, у Путина и Навального очень высокий уровень совместимости. Они оба родились в год Дракона.

— Вы правда занимаетесь астрологическим прогнозированием?

— Да, в том числе. Путин 1952 года, Навальный 1976, они совместимы по знакам зодиака очень хорошо. Вот, кстати, и на этом построено братство Путина с Кадыровым. Они одного знака зодиака, и у них 24 года разницы. Они Драконы. Поэтому теоретически восстановление отношений Путин-Навальный возможно. Если, конечно, Навальный не сядет. А вероятность этого я оцениваю в 30-40%. И я повторюсь, среди 15 членов КС нет ни одного, кроме Навального, кто был бы категорически неприемлем Кремлю. В этом причина тотального поражения левых и националистов. Потому что выборы в КС проводились в лучших традициях российских выборов с применением специальных технологий.

— Предсказательная астрология помогает в политическом прогнозировании?

— Да, конечно. Это один из множества инструментов, не единственный, естественно.

— Я сейчас вспомнила слова астролога Михаила Левина о том, что Путин уйдет в отставку в течение двух лет.

— Я так не считаю. Он скорее уйдет к концу своего нынешнего срока. Возможно, я ошибаюсь.

— Астрологические прогнозы показывает разные результаты?

— Да, тут есть разные методики.

— У нас была идея открыть на сайте рубрику «Герои нашего времени», но мы затрудняемся причислить кого бы то ни было к этой категории. У Вас есть примеры таких людей?

— Смотря что мы вкладываем в понятие героя.

Современную эпоху символизируют три человека — Владимир Путин, Роман Абрамович и Рамзан Кадыров

— Здесь Ваша субъективная оценка.

— Вопрос в том, говорим мы о позитивных, или негативных ассоциациях. Ведь наше время — время дегероизации, когда героем быть плохо. Демократия вообще ведет к усреднению и исчезновению героя как класса — не только у нас, но и в Европе. Почему Путин стал такой звездой мирового масштаба? Потому что уровень мировых лидеров резко снизился. На фоне тех лидеров, которых мы видели в последнее десятилетие, Путин выглядит едва ли не звездой первой величины. Поэтому, если говорить о героях как о символах эпохи, то это три человека — Владимир Путин, Роман Абрамович и Рамзан Кадыров. Все это люди со знаком «минус» для меня. Пожалуй, Путин отличается со знаком «минус-плюс», потому что я признаю его значительные достоинства.

— Можете их перечислить?

— Важнейших два, на мой взгляд: человеческая надежность и благодарность. Он никогда не подводит и не предает своих друзей. Это редчайший для эпохи тотальной подлости набор свойств.

— Для политика это нужный набор свойств?

— Понимаете, я не вижу, чем политик отличается от «неполитика». Я не считаю, что политик — это какая-то особая специальность, на которой отсутствуют стандартные моральные требования.

— Здесь я бы поспорила.

— Библия написана для всех — и для политиков, и для «неполитиков». И кроме всего прочего, в «Евангелие» сказано, что «враги человеку домашние его». Это очень важная фраза, которая распространяется на всю жизнедеятельность человека. Потому что, чем больше у тебя друзей, тем труднее тебе быть святым — поскольку обязательства перед друзьями и родственниками всегда приходят в противоречие с обязательствами нравственного плана. Вот, скажем, Наполеон. Ведь он очень много ошибок совершил под влиянием своих друзей. Если бы он дистанцировался от них, возможно, не отправился бы на Святую Елену. И таких примеров в истории масса. Я считаю, что для политика Путин человек очень высоконравственный. Трудно назвать в русской истории человека, который бы по нравственному уровню был бы сопоставим с ним. В этом плане он человек со знаком «плюс».

— Со знаком «минус» почему?

— Потому, что он по масштабу личности не соответствует историческим задачам, которые перед ним стоят. Он профнепригоден для поста президента РФ, и по знаменитому принципу «Питера» (ред. — «В иерархической системе любой работник поднимается до уровня своей некомпетентности») он давно пробил потолок своей компетенции. Я думаю, что пост заместителя управляющими делами президента, который он занимал в 1996-97 годах, был бы для него оптимален. А уже начиная с директора ФСБ он превысил свои возможности, занял должность, которая ему не подходит по личностному потенциалу. Но нравственных претензий у меня к нему нет. Я сам очень много критиковал Путина, я был первым, кто написал о бизнесе Владимира Путина в 2005 году и издал соответствующую книгу в 2006, когда тема была табуирована. Но Путин меня не посадил. И могу ли я не испытывать к нему благодарности? Нет, не могу. Я ее испытываю.

— Вы благодарны Путину за то, что он Вас тогда не посадил?

— И за то, что сейчас не посадил. От сумы и тюрьмы, конечно, не зарекаются, но я сказал и сделал достаточно много неприятных для него вещей. Так что, если бы он был тем кровавым тираном, которого из него изображает оппозиция, он бы меня посадил.

— В числе героев Вы назвали Кадырова.

— Да, конечно. Потому, что он — яркий пример тотального господства физической силы. Кадыров, безусловно, очень вырос как политик. Это уже совсем не тот парень в тренировочных штанах, которого мы видели в путинском кабинете в мае 2004 после гибели его отца Ахмата Кадырова. Это человек, по влиянию входящий, я думаю, в топ-5 политиков страны вообще. Но это человек эпохи, потому что это эпоха, в которой грубая физическая сила имеет очень большое значение на фоне разрушения института морального авторитета. Понимаете, почему трудно назвать героев в позитивном смысле. И, пожалуй, я бы назвал еще Михаила Ходорковского.

— Со знаком «плюс»?

— «Плюс-минус». Я не идеализирую Ходорковского. Я считаю, что к моменту своего ареста в 2003 году это был скорее негативный персонаж, который несет в себе все бремя моральных проблем постсоветской России. Но это человек огромной стойкости и мужества, который выдержал русскую тюрьму. И не только выдержал и не был забыт, на что рассчитывал Кремль, но и наоборот, стал крупным политиком за почти десять лет отбывания тюремных наказаний. Вот таких героев я бы назвал. Но в обществе очень сильно разрушен институт морального авторитета, поэтому назвать какого-то однозначного героя с большим знаком «плюс» я пока не могу. Но и вообще, большое видится на расстоянии, поэтому для того, чтобы определить героя нашего времени, мы должны дожить до конца этого времени, и оглянуться на него из будущего.

— Как Вы думаете, истории вроде той, что произошла в ХХС, Путин воспринимает как личную обиду?

— Я думаю, что его обидела не столько ситуация, сколько реакция прогрессивной общественности. Потому что он посчитал это хулиганской выходкой, которая вдруг неожиданно была заявлена в качестве смелого отчаянного и дерзновенного политического жеста.

— На Ксению Собчак он обижен?

— Да, он обиделся. Вот это я точно знаю. Но уже простил ее. Это было заявлено им на встрече с Людмилой Нарусововй 10 августа в день 75-летия покойного Анатолия Собчака. Тогда Путин сказал, что готов всех простить, и тогда же было принято решение возвращать деньги, изъятые Следственным комитетом при обыске. Но, конечно, определенная обида есть, потому что Путин сделал для семьи Собчака очень много. А он ставит личное выше политического. Ксения не должна была так резко смыкаться с народными протестами. И мне кажется, что Ксения поняла этот сигнал очень хорошо. Мы видим изменение ее риторики на протяжение последних месяцев. Она стала гораздо лояльней Путину и менее радикальной.

— То есть все эти народные волнения он воспринимает лично, и только внешне делает вид, что они его не касаются.

— Он человек очень закрытый, хотя эмоции в нем кипят и бурлят, и часто прорываются наружу. Но, естественно, он пытается отстроить систему так, чтобы демонстрировать безразличие к тем вещам, которые для него болезненны. Но все равно, когда кто-то трогает его за больное место, его прорывает. Вспомним хотя бы вопросы о Ходорковском. Сколько бы их не задавали, он так и не научился отвечать на них отстраненно и безразлично. Он снова прогоняет свою стандартную телегу про убийства во всех подробностях, деталях. Кого-то убили там, кого-то здесь — он все это помнит, он же страшно злопамятный.

Путин боится русского народа. Он классический русофоб. В этом смысле, думаю, отношение Путина к русскому народу исчерпывающе описывается двумя книгами, которых он, возможно, не читал, но мог бы стать их лирическим героем. Это книги Ивана Бунина «Деревня» и «Окаянные дни». Во многом это связано с тем, что Путин еще в молодости оказался в Германии, где провел какое-то время. И он, подобно Петру I, видел немцев. Путин видел настоящего немца, а Петр I — в широком смысле этого слова. Потому что голландцы и немцы — это одно и то же. И он понял, что существуют люди, которые умеют работать, могут находиться на работе трезвыми, и им не требуется автомат Калашникова у виска для того, чтобы сделать какое-то дело. И поэтому Путин боится большого скопления народа в определенных местах. Болотная Площадь и Проспект Сахарова порождают в нем очень смутную тревогу. Это одна сторона явления. Тем более, у него нет никаких иллюзий относительно лояльности войск, он знает, что они ему не лояльны и на какие-то кровавые ситуации не пойдут, никто стрелять в народ не будет. Во-вторых, как всякий стареющий правитель, Путин хочет любви. Он считает, что он сделал для страны очень много хорошего.

Путин остро переживает неблагодарность от активной части населения. Поэтому он пытается вернуть эту любовь.

— Можете перечислить?

— Прекратил войну в Чечне, что правда. То, что он сделал это путем передачи огромной власти Рамзану — это уже второй вопрос. Он дал людям отъесться и практически не преследовал людей за их слова. Он обеспечил уровень бытовых свобод, невиданных русской истории. При Путине мы получили возможность ездить куда угодно, спать с кем угодно. А лишились только двух прав: избирать и быть избранным. Но таких бытовых свобод не было и при Ельцине. Поэтому Путин считает, что активная часть общества должна быть ему благодарна, потому что он ее взрастил. Человек, который выходит на Болотную и Сахарова, должен быть нанодекабристом. Потому что за путинские годы он, поездив в Европу, приобрел некий опыт и получил видение того, как все устроено. Подобно тому, как декабристы приобрели его во время походов 1813 и 1814 годов, что психологически подготовило их к попытке переворота в 1825 году. Путин остро переживает неблагодарность от активной части населения. Поэтому он пытается вернуть эту любовь. Это ему не удастся, потому что любовь проходит один раз. Если жене надоел муж, это уже не важно, сколько букетов цветов он будет ей приносить. Вот Путин — это надоевший муж.

— Как он пытается вернуть эту любовь?

— Он ищет, он мечется. Начал политические реформы, этого нельзя отрицать. Они половинчатые, непоследовательные, но они идут. Это выборы губернаторов, партий и всего прочего, и они будут углубляться, а не сворачиваться. Во-вторых, своим антикоррупционным посылом. Но целостной концепции, как вернуть любовь, пока нет. А кроме того, самое главное состоит в одном: что бы он ни делал, ему не удастся вернуть любовь. В этом его самая большая трагедия. Как и любого авторитарного правителя, который пересидел свой век. Ушел бы он четыре года назад — остался бы в русской истории под другим соусом и другой обертке — яркой и блестящей… подарочной, можно сказать.

— Второй срок будет?

— Не думаю. Кто бы что ни говорил, это никому не известно, потому что Путин — очень плохой стратег.

— Ну что Вы!

— Да, и никогда не мыслил стратегически. Он не знает, что будет в следующем году. Его бессмысленно об этом спрашивать. У него горизонт планирования очень короткий. Но я думаю, что 2018 год все-таки станет последним. Если его усталость от власти такова, что она уже заметна всем, то сколько можно? Он же не железный, и со здоровьем у него не все здорово.

— Станислав Александрович, два блиц-вопроса: кто виноват?

Виноваты мы все, потому что у нас были огромные возможности в конце 80-х годов построить европейскую страну, которыми мы не воспользовались.

— Что делать?

— Строить национальное государство европейского образца с политическим режимом в формате парламентской демократии, возможно, в виде конституционной монархии, к сторонникам которой я принадлежу.

Интервью взяла Екатерина Бичай