Новосибирский бизнесмен Евгений Грибов: Сегодня суд и правоохранительные органы сильно преобразились

Яркий пример того, как уголовными делами «душат» предпринимателей – дело новосибирского девелопера Евгения Грибова. Он уже не раз становился фигурантом расследований, но дела в отношении него прекращались, и прокуратура приносила Грибову извинения от имени Российской Федерации. На этот раз извиняться правоохранители не стали, чуть более суток понадобилась прокурорам, чтобы утвердить многотомную эпопею. Почему в деле Грибова нет, по его мнению, состава, и какую роль играют выходцы из органов в команде его оппонента, и отчего предприниматель не теряет надежды на справедливость, читайте в интервью ПАСМИ.  

ПАСМИ: Расскажите про первые уголовные дела: на каком основании они возбуждались, по чьим заявлениям, почему закрывались? 

Евгений Грибов: В 2011 году один из мажоритарных акционеров предприятия стал подыскивать покупателя для своего пакета акций. Зная о моих возможностях, он предложил его мне. Сначала я эту идею не одобрил. Но тогда в СМИ начали появляться статьи о том, что Александр Одинец планирует девелоперский проект на месте завода, а именно построить жилмассив. Деньги на инвестиции у меня были, расположение земли было удачное, поэтому в итоге я все же согласился приобрести пакет акций.

В это время у Одинца как раз возник план по незаконной приватизации объекта незавершенного строительства станции нейтрализации, из-за которого он сейчас на скамье подсудимых в Центральном районном суде. Дело в том, что здание находится ровно в центре территории предприятия, и оно мешало постройке будущего жилмассива, но снести его просто так было нельзя, так как оно принадлежало государству. Чтобы не допустить мошенничества со стороны председателя совета директоров, я ввел независимых экспертов. Конфликт начался после собрания акционеров в ноябре 2011 года. Мы начали активно участвовать в хозяйственной деятельности ОАО «Электроагрегат», чтобы предотвратить расхищение предприятия. Одним из таких эпизодов, как я ранее говорил, было хищение объекта станции нейтрализации. После того, как данный факт стал известен, акционеры ОАО «Электроагрегат» и его предыдущий директор написали коллективное заявление.

В марте 2013 года возбудили уголовное дело по статьям «Мошенничество» и «Злоупотребление полномочиями». Обвиняемым по данному делу стал Александр Одинец. Чтобы спасти ситуацию, он принял на должность заместителя директора по безопасности Вадима Солдышева, который ранее работал начальником ОЭБиПК по городу Новосибирску. Имея связи в правоохранительных органах, Солдышев, как я полагаю, предложил стратегию: «Самая лучшая защита — нападение». Действия не заставили себя долго ждать.

Спустя месяц было возбуждено первое уголовное дело в отношении меня. Основным мотивом стало заявление, которое было подано сыном Александра Константином Одинцом. За основу был взят обычный договор хозяйственного ведения на заводе «Электропривод», где я был генеральным директором, по уборке мусора Новосибирским строительным трестом. Мы потратили на все работы 270 тысяч рублей. Именно эти расходы мне вменяли, будто бы я деньги похитил, и на самом деле работы не проводились.

С целью оказания давления возбудили уголовное дело по статье «Мошенничество». Возбудил его старший следователь СЧ ГСУ МВД РФ по Новосибирской области Сергей Каабель. И тут есть ряд интересных обстоятельств. Руководитель Каабеля, начальник отдела СЧ ГСУ МВД РФ по Новосибирской области Максим Рыжков ранее работал вместе с Вадимом Солдышевым в городском управлении МВД. Только Рыжков был следователем, а Солдышев руководил отделом по борьбе с экономическими преступлениями. То есть, они находились в связке уже в течение длительного времени: один расследовал, а другой осуществлял оперативное сопровождение. Оттуда и появилась такая активность по возбуждению в отношении меня уголовных дел.

Следующее уголовное дело было возбуждено еще через два месяца. Теперь основанием стал договор с частным охранным предприятием. И снова заявителем оказался Константин Одинец.

Я предполагаю, что Вадим Солдышев дал команду найти хоть что-нибудь, что я делал. С помощью уголовных дел можно было оказывать на меня давление, чтобы я перестал отслеживать воровство финансов с ОАО «Электроагрегат». Найти удалось всего два документа, которые стали основанием для возбуждения уголовных дел. То есть, если бы я на «Электроприводе» руководил пару-тройку лет и заключил бы сто хозяйственных договоров, то, наверное, было бы сто уголовных дел.

В августе 2013 года Сергей Каабель возбуждает уголовное дело в отношении моей сестры Инессы Оботниной, при этом, как впоследствии выяснилось, данное постановление было вообще незаконным. Не было даже заявления от потерпевшей стороны, то есть следователь превысил свои полномочия. В конечном итоге, после долгого расследования осенью 2013 года уголовные дела были прекращены, и прокурор области от лица государства принес извинения мне и моей сестре.

Интересно проследить судьбу восхождения по служебной лестнице Вадима Солдышева в этот период. В мае, после того как было возбуждено первое уголовное дело, он получил пост генерального директора. Но когда осенью 2013 года все дела были прекращены, Солдышев был разжалован, так как не справился с поставленной перед ним задачей.

Мы даже писали заявление на Сергея Каабеля в Следственный комитет, так как считали, что он превысил свои полномочия. И на сегодняшний день я не удивлюсь, что Максим Рыжков, а так же его начальство — руководитель Главного следственного управления Сергей Шило и заместитель начальника ГСУ ГУ МВД РФ по Новосибирской области Сергей Шевчик — достанут эти старые уголовные дела, постановления об их прекращении отменят, и следователи главного следственного управления с новым рвением начнут расследование заново.

ПАСМИ: Но в итоге одно дело все же попало в суд. С чем связан такой интерес правоохранителей к вашей персоне? 

Евгений Грибов: Тут нужно добавить немного предыстории. Дело по станции нейтрализации, возбужденное против Александра Одинца, ушло в суд. На мой взгляд, там преступление, безусловно, совершено. Что происходит по корпусу 2 «Г», мошенничество с которым вменяют сейчас мне? Мы убеждены, что Одинец, мог присвоить 77 млн рублей из ОАО «Электроагрегат». То есть денежные средства, которые были получены Цоем и Редько, попросту исчезли. И естественно, за это кто-то должен был понести наказание.

В течение трех лет неоднократно в арбитражном суде рассматривался вопрос о законности продажи этого имущества. И нами было доказано, а судом было установлено, что данные сделки прошли абсолютно законно и денежные средства покупателями, то есть нами, были оплачены в полном объеме. Даже Верховный суд дважды выносил определение, где было установлено, что эти акты законны и обоснованы. Я люблю все документально подтверждать, это мой конек, который является разрушающей силой для оппонентов.

Казалось бы, точка в вопросе о продаже корпуса поставлена, но остался вопрос: «Куда делись деньги?». Следствие явно буксовало. Кому предъявлять обвинение, было непонятно, а сроки уже поджимали. Тогда следователь Евгения Бузникова направила запросы в различные инстанции, в том числе федеральные, чтобы предъявить обвинение именно Одинцу. Но он и Солдышев прекрасно понимали, что если это произойдет, то, учитывая дело о станции нейтрализации, получится рецидив. А тогда шансов остаться на свободе у него просто нет. 

Оставалось два варианта: прекратить уголовное дело или предъявить обвинение кому-нибудь другому. Первый вариант не получился из-за акционеров предприятия, которые были признаны потерпевшими по делу и хотели найти виновного и вернуть предприятию деньги. Значит, нужно выбрать кого-то. Например, генерального директора Александра Рудских, но он не пойдет в тюрьму, скорее он сдаст Одинца. То же самое с покупателями — Анатолием Цоем и Романом Редько: они были исполнителями, получили свое вознаграждение и за чужие преступные действия отвечать не стали бы. Тем более что отбывают условный срок за экономические преступления. Поэтому остался такой экзотический вариант, как предъявить обвинение мне, чтобы я сам стал решать за Одинца его проблемы. 

ПАСМИ: Прокуратура в кратчайшие сроки утвердила обвинительное заключение в отношении Вас, не приняв во внимание нестыковки в деле. С чем связано такое рвение надзорного органа? 

Евгений Грибов: Прокурор Железнодорожного района Новосибирска Виталий Чернов с обвинительным заключением направился к заместителю прокурора Новосибирской области Андрею Турбину, который, к слову, очень скоро пойдет на пенсию, и подписал его с докладом в течение 40 минут. Такое рвение может быть объяснено только одним: личной заинтересованностью. Я был у Андрея Турбина на приеме, принес ему решение арбитражного суда. Он пообещал уделить этому время и разобраться, но мне пришел формальный ответ. 

ПАСМИ: В суде Вы активно защищаете интересы миноритарных акционеров. Ситуация по-настоящему удивительная. Не часто случается, что подсудимый просит суд добавить потерпевших. Зачем? 

Евгений Грибов: К моменту предъявления обвинения миноритарные акционеры были потерпевшими. Их исключили через неделю, так как следствие посчитало, что я успокоюсь, потому что буду заинтересован, чтобы потерпевших было как можно меньше. Но они не угадали. Мы в суде докажем, что миноритариям причинен ущерб. Сегодня рассмотрение ходатайств акционеров суд отложил на время, и я разделяю его позицию: нужно время, чтобы разобраться в ситуации, но мы принесем документы, где сам Одинец и Рудских во всех допросах говорили следователю, что все акционеры, в том числе и государство, понесли убытки.

Ситуация, что я как подсудимый защищаю права потерпевших, не просто необычна. Она не вписывается в ту систему уголовного правосудия, которая устоялась в России. А почему? Потому что я никаких преступлений не совершал. И именно эта убежденность позволяет мне с открытым забралом идти в суд.

ПАСМИ: Ждете ли Вы от суда объективного и честного расследования? 

Евгений Грибов: Наш суд — самый гуманный и честный суд в мире. Я жду, что суд разберется в этой абсолютно незапутанной истории и вынесет законный и обоснованный вердикт. Ведь даже не все прокуроры согласились поддерживать обвинение. Я был у заместителя прокурора Железнодорожного района города Новосибирска Николая Архипова, я знаю, что надзор за этим уголовным делом осуществлял  заместитель прокурора Кировского района города Новосибирска Александр Сердюк и прокурор Александр Губер — вот это профессионалы. Это те люди, которые разобрались в этом деле и отказались поддерживать обвинение в суде. 

ПАСМИ: Может быть, Вас пытаются убрать конкуренты? Ведь Ваш проект «Снежная миля» вызвал недовольство и жителей, и других застройщиков, и мэрии? 

Евгений Грибов: Безусловно, если занимаешься девелопментом и строительством в центре города, появляются конкуренты, которые желали бы сами на этом месте что-нибудь построить. Кроме того, возводя объекты, мы создаем конкурентоспособное предложение на рынке недвижимости. Более того, когда Вадим Солдышев предложил Александру Одинцу свою стратегию, они провели ряд мероприятий для того, чтобы оказать давление на мой бизнес, чтобы я отвлек свое внимание. Они пытались создать коалицию против меня. Но у них ничего не получилось, потому что никто не захотел иметь дело с такими жуликами.

Я не исключаю, что кто-то питает иллюзии, что те проблемы, которые сейчас могут возникнуть, окажут тотальное влияние на наш проект «Снежная миля». Но все эти надежды тщетны. Мы в любом случае доведем его до конца. Проблемы, которые возникали, присущи любому строительному объекту: транспортный вопрос, инфраструктура, количество парковок. У нас эти проблемы решены.

С мэрией конфликт был связан с тем, что ту социальную нагрузку, которая была принята застройщиком при предыдущем мэре, нынешняя администрация посчитала недостаточной и решила изменить условия. Мы на это не пошли. В данном случае бывший первый заместитель мэра Новосибирска Андрей Ксензов начал навязывать нам строительство улицы Обской. Но это прерогатива муниципалитета, и в суде мы свою позицию отстояли.

«Снежная миля» — это многофункциональный комплекс, наше новшество.  Ты здесь и проживаешь, ты здесь и работаешь, ты, не выходя на улицу, получаешь весь спектр услуг. И это все в условиях Сибири. Это делается именно для горожан. Благодаря нашим бизнес-центрам созданы сотни рабочих мест. Мы платим миллионы налогов ежегодно. Сам облик города преображается: здания имеют подсветку, интересные архитектурные решения. Конкретно «Снежная миля» улучшит вид набережной.

ПАСМИ: Как уголовное дело отразилось на Вашем бизнесе? 

Евгений Грибов: Если рассматривать с точки зрения сиюминутной оценки, то мне приходится тратить достаточное количество времени для того, чтобы доказывать свою невиновность. С другой стороны, если смотреть стратегически, то вид деятельности бизнеса, которым занимаюсь я, очень сильно зависит от надежности застройщика. И от этого зависит количество инвестиций, которые ты сможешь привлечь в свой бизнес. Я уверен, что тот бэкграунд, та история, что существует у нашей компании, позволяет сегодня чувствовать себя достаточно устойчиво. Ни один из наших партнеров, заказчиков, инвесторов от нас не убежал. Наоборот, сегодня я получаю шквал звонков в качестве поддержки, предложений помощи.

Более того, некоторые мои знакомые шутят, что сегодня та реклама, которую мне создал Александр Одинец, позволяет мне баллотироваться в депутаты без дополнительных вложений. Я к этому, конечно, отношусь с юмором. Сейчас важно доказать свою невиновность. А что касается отдельных коррумпированных элементов в правоохранительных органах, мы боролись, боремся и будем бороться. Мы поддерживаем позицию президента, что таким людям не место на государственной службе. Сегодня суд уже не похож на суд 90-х годов, сегодня суд преобразился. Уровень, качество, подготовленность судей. То же самое наблюдается и в полиции, и в прокуратуре: подавляющее большинство — это честные и добросовестные сотрудники.

Первое Антикоррупционное СМИ обратилось к Александру Одинцу с просьбой о проведении интервью, но он от всех комментариев отказался. 

Екатерина Степанова