Николай Остарков: Общими усилиями будем решать как конкретные дела, так и вести поиск системного решения

В сознании людей укоренилась мысль о том, что бизнесмены и предприниматели – это люди, единственная проблема которых — выбор между выходными на Мальдивах или в Майами. В действительности все, конечно же, не так. Каждодневно им приходится приспосабливаться под изменяющееся законодательство, бесконечное увеличение налогов, отбиваться от нападок «силовиков», расплачиваться по кредитам и выживать. В общем, решать те же проблемы, с которыми сталкиваются и обычные люди. Разница только в масштабах. Сегодня интересы бизнес-сообщества на всех уровнях власти защищают четыре организации: Торгово-промышленная палата Российской Федерации (ТПП РФ), ОПОРА России, Российский союз промышленников и предпринимателей и «Деловая Россия». Эти четыре гиганта решают актуальные проблемы, выступают с законодательными инициативами, стараются защищать бизнес от рейдерских захватов, административных барьеров и коррупции. ПАСМИ побеседовало с вице-президентом «Деловой России» Николаем Остарковым о том, чем именно занимаются эти организации, что волнует сегодня бизнес и о том, что нас ждет дальше. Николай Остарков представляет собой настоящего «профи» — кандидат философских наук, имея экономическое образование и громадный опыт в аудите, в сфере ценных бумаг и корпоративному управлению, он является одним из тех, кто сегодня ведет «незаметную» войну за права бизнеса.

— Сегодня существует четыре гиганта, четыре крупных бизнес-сообщества: РСПП, «Деловая Россия», «ОПОРА России» и ТПП РФ. Как происходит взаимодействие между вами?

 — Поскольку мы представляем единое сообщество, то по ключевым проблемам у нас, как правило, общая позиция. Это касается налоговой политики, инвестиционного климата в стране, административных барьеров и законодательного укрепления правил игры. При этом мы все-таки представляем разные секторы бизнеса. Получается так, что весь бизнес распределен между нами, у каждой организации есть свой профиль.

О каких-то проблемах легче говорить с площадки малого бизнеса – их озвучивает «ОПОРА России». Вопросы трансграничного ценообразования или налога на добычу полезных ископаемых (НДПИ) касаются исключительно крупного бизнеса, и они озвучиваются с площадки РСПП. «Деловая Россия», преимущественно, выражает интересы несырьевого сектора. Вопросы, которые касаются трудового законодательства, налогового администрирования, стратегического развития нашей экономики — возможно, мы многое на себя берем — но они находятся в нашем ведомстве. «Деловая Россия» — это национально ориентированный бизнес.

 — Бывают ли открытые конфликты между вами?

 — У нас есть объективное расхождение в интересах по некоторым вопросам, и это связано с тем, что сырьевой бизнес у нас в России в приоритете. Открытых конфликтов нет, так как ранее у нас был формат, в котором мы координировали наши действия — велось обсуждение и все споры решались в форме консенсуса. К сожалению, этот формат сейчас сошел на нет. Но мы думаем его возрождать, так как иногда некие единые, необходимые и сильные решения принимать не удается. Но эта тема все откладывается и откладывается. Отчасти это из-за того, что просто удобнее работать внутри своей организации, опираясь на свое экспертное сообщество, на свою базу, на своих предпринимателей, а те или иные предложения озвучивать через лидера организации.

— Вы упомянули формат. Можете ли объяснить, что именно вы имеете ввиду?

— Формат – это координационный совет, в который раннее входили четыре бизнес-сообщества. «Деловая Россия» предлагала включить в него «Ассоциацию российских банков» и «Ассоциацию менеджеров» для того, чтобы создать действительно мощную площадку, которая бы объединила бы бизнес в целом.

— Это все еще в планах?

— Это было в планах еще два года назад, но идея просто зависла. Сейчас мы конструктивно взаимодействуем между собой, совместно готовим общие решения и, похоже, что идея с координационным советом вновь отложилась.

— Дмитрий Медведев дал Министерству финансов и Министерству экономического развития поручение ускорить обеспечение законодательных изменений, вводящих налог на роскошь. Ведомства должны внести данные изменения в законодательство до 15 октября. Как вы относитесь к введению налога на роскошь? Как это повлияет на бизнес?

— Если рассмотреть это вопрос по стобальной шкале, то речь будет идти о долях процента. Он нас практически не касается. Вопрос скорее социальный, но, если смотреть на него в разрезе бизнеса, то это может затронуть дилеров люксовых машин и тех, кто занимается дорогой недвижимостью.

Сейчас само наличие налога на добавочную стоимость тормозит развитие предпринимательства

— Ранее вы говорили, что ваша организация занимается вопросами налогов, чем вы занимаетесь сейчас?

— Существует такая концепция — она называется «налоговый маневр». Идея заключается в следующем: стратегия подхода к налогам должна перенести тяжесть нагрузки с тех, кто занимается созидательной деятельностью, с тех, кто создает добавочную стоимость на факторы, «внепроизводственные»: недвижимость, акцизы, потребление. Сейчас само наличие налога на добавочную стоимость тормозит развитие предпринимательства. К примеру, его нет в США, в одной из ведущих по динамике развития экономики стран мира. А мы как будто специально тормозим сферу производства. Как это было в ситуации, когда повышали налоги на фонд заработной платы до 34%. «Деловая Россия» тогда говорила о том, что необходим «налоговый маневр». Брать средства из фонда очень вредно для экономики, компенсировать это можно было бы за счет сферы потребления. Например, повысить акцизы на табак и алкоголь. Тогда экономика будет развиваться более динамично, будет платиться больше налогов и бюджет будет пополняться.

— Планируется ли лоббировать эту концепцию на государственном уровне?

— Мы постоянно говорим об этом. В свое время нам удалось отбить эти 34% — ставку снизили до 30, и это уже хорошо. Хотя раннее было 26%. Самая последняя наша битва была за снижение налога на индивидуальных предпринимателей, надеюсь, она уже скоро завершится положительным результатом, и катастрофа нас минует, когда индивидуальные предприниматели могут исчезнуть как класс, за исключением адвокатов и нотариусов, единственных, кто мог бы позволить себе платить столь высокую ставку.

Пока сложилась такая практика: предпринимателя чуть что отправляют в кутузку, они каким-то образом находят деньги, откупаются и возвращаются к своей работе

Какую битву ведете сейчас?

Самая серьезная проблема, решение которой мы сейчас ищем — это все, что касается инвестиционного климата, и снятие с предпринимателей риска ареста. Сейчас наше законодательство таково, что несмотря на недавнюю гуманизацию, до сих остается статья Уголовного кодекса №159 («Мошенничество»), под которую может попасть любое действие предпринимателя. Даже невыполнение контракта может трактоваться как преступление. К примеру, с вами не расплатился поставщик, по цепочке кому-то не смогли расплатиться вы, и тогда вас могут привлечь к ответственности по этой статье. По ней заводилось огромное количество дел, дальше предприниматели попадали под арест и после этого у них отбирали бизнес. Такая была «кампания», общая практика со стороны силовых ведомств по отъему бизнеса. Сейчас мы пытаемся поставить такие барьеры, чтобы предпринимателей не отправляли за решетку. Потому что, если человек находится хотя бы неделю в СИЗО, его бизнес разрушается, так как он не может сопротивляться, не может осуществлять платежи, выплачивать кредиты, его сотрудники уходят, срываются все контракты. Пока сложилась такая практика: предпринимателя чуть что отправляют в кутузку, они каким-то образом находят деньги, откупаются и возвращаются к своей работе. И эта как раз та битва, которую мы сейчас ведем. Но сейчас у нас есть омбудсмен, принят закон об Уполномоченном по правам предпринимателей, и мы надеемся, что общими усилиями будем решать как конкретные дела, так и вести поиск системного решения.

— Насколько я знаю, в «Деловую Россию» обращаются за помощью в случаях рейдрских захватов или давлении на бизнес со стороны власти. Каков механизм обращения к вам предпринимателей и работы с ними?

— В «Деловой России» есть Центр общественных процедур (ЦОП) «Бизнес против коррупции», куда направляются все заявления предпринимателей, как правило, уже прошедшие через омбудсмена. Эти обращения рассматриваются общественным советом, проводится экспертиза опытными юристами, которые добровольно работают в этом совете. Если обращение поступает из региона, то оно рассматривается нашим региональным отделением. Поднимается вся информация о заявителе, мы не можем действовать наверняка — вдруг он сам мошенник? Эксперт изучает дело, и после этого проходит общественное слушание, на котором заявитель должен доказать, что либо его дело носит коррупционный характер, либо на него оказывается административное давление, либо существует какая-то угроза со стороны государственных ведомств. Если просматриваются следы рейдерского захвата или коррупции, тогда мы берем это дело в рассмотрение.

В ближайшее время появятся новые лидеры в сфере предпринимательства, которые уже не будут связаны с историей девяностых годов

— Какую помощь вы можете оказать в этом случае предпринимателю?

 — У нас есть возможность, используя институт омбудсмена, обратиться в силовые ведомства, в руководство судов с тем, чтобы они вернулись к рассмотрению дела. Пока во всех делах, с которыми мы работали, можно увидеть лобовое, ничем не прикрытое, нарушение законодательства на всех стадиях разбирательства. В нашем наблюдательном совете есть представители всех этих ведомств, и они в том числе рассматривают все обращения. Далее мы принимаем соответствующие меры.

— Сколько уже на вашем счету выигранных дел?

— Пока очень мало. На сегодняшний день только пять человек выпущено на волю. Несколько десятков дел либо уже приостановлено, либо нормализовался сам процесс разбирательства в рамках соблюдения всех процедур, либо остановлена грубая атака. И это уже победа, так как все эти результаты были достигнуты без законодательной поддержки. Сейчас же у омбудсмена работает на это целый аппарат, поднимаются все дела, уже действует процедура приема заявок. Поэтому отношение будет другое и побед будет больше.

— Бытует мнение, что современные российские предприниматели грешат правовой неграмотностью. Так ли это? Часто ли предприниматель даже не знает, что вы ему можете помочь?

 — Такого нет, потому что все предприниматели — очень активные люди, они уже прошли огонь и воду, поэтому сразу начинают бить во все колокола и обращаться, куда только возможно. Поэтому нам нет нужды как-то рекламировать себя на всю страну.

— Какое количество времени занимает вся эта процедура?

 — Все не происходит быстро, требуется много времени. Как минимум несколько месяцев.

— Сейчас на слуху тема противостояния Владимира Путина и Дмитрия Медведева. Кроме того, все чаще эксперты и политологи говорят о «войне кабинетов», о межведомственных противостояниях. К примеру, между Генеральной прокуратурой и Следственным комитетом. Как в такой обстановке ощущает себя бизнес? Какой ущерб это приносит предпринимательскому сообществу?

 — Знаете, если бизнес не выстроен под какого-то конкретного чиновника, то он ощущает себя нормально.

— Что еще сегодня волнует бизнес?

 — Одна из самых серьезных проблем – это неразвитость конкурентной среды. Что такое развитость конкурентной среды? Это значит, что есть рыночная цена, модернизация технологий, есть те факторы, которые задают естественный процесс развития рыночных отношений. В этой системе доход формируется в виде прибыли. У нас же система выстроена так, что конкуренции нет, а есть встраивание предпринимателей в систему административных отношений. Один дружит с одним чиновником, другой с другим, третий научился работать с госзаказом, четвертый пристроился к какой-то монополии, кто-то занял нишу в рамках какого-то ведомства, кто-то сам является монополией. В такой системе конкуренция не работает и доход предприниматель получает в виде ренты. Фактически доход — это не прибыль, а производная от того места в системе, которое он занимает. И это главная проблема нашей страны. Если мы возьмем проблему в срезе отраслевого бизнеса, то мы увидим, что практически во всех отраслях, может быть, за исключением сотовой связи, у нас конкуренции нет. А развивать ее должны ведомства и регионы. Возьмем здравоохранение — если создать нормальную конкуренцию в этой среде, тогда эта отрасль будет развиваться сама по себе. Это касается школьного образования, авиаперевозок и так далее. К примеру, если бы в аэропортах было бы несколько операторов, которые бы осуществляли заправку и обслуживание, тогда бы не было монопольной цены, тогда бы была совсем другая история с билетами. Везде одна и та же история, одна и та же ключевая проблема. Во всех отраслях.

— В силах ли самих предпринимателей как-то повлиять на сложившуюся ситуацию? Какие шаги должны они предпринимать?

 — От них зависит очень многое в том плане, что они могут объединяться, они могут создавать условия для мониторинга и давать сигналы для власти. Мы работаем с Федеральной антимонопольной службой, с организацией которая занимается мониторингом госзакупок «НАИЗ», сейчас принята «дорожная карта» по развитию конкуренции. И то, что сейчас будет работать на федеральном уровне, будет необходимо транслировать и на региональный.

Сейчас у нас точка бифуркации, когда очень большими и правильными действиями можно направить ситуацию в ту или иную сторону

— С какими проблемами придется столкнуться нам? Можно ли к ним подготовиться?

— Одна из самых серьезных проблем, с которыми мы столкнемся уже совсем скоро — это все, что касается проблем ЖКХ. Если в ближайшее время туда не придут нормальные игроки, если не произойдет модернизация всей этой системы, не будут выстроены нормальные отношения между потребителями, поставщиками и управленческими компаниями – грянет гром. Мы получим серьезную проблему на стыке социальной и экономической политики. Все сойдется в один клубок. Сфера эта очень чувствительна, и при этом на ней сейчас идет спекуляция. То есть различные партии пытаются ее использовать для своей раскрутки. Но сколько не говори о том, что тарифы должны быть ниже, сами по себе цены не упадут и командного голоса они просто так слушаться не будут. Нужно приводить туда инвесторов, управляющие компании, нужно менять трубы, в конце концов. Эта тема социально взрывоопасна.

— Отразится ли это на тарифах?

— Не факт. Скорее, проблема будет заключаться в том, что у нас все время будет что-то где-то рваться, ломаться, замораживаться, будут перебои и так далее. Цены повысить не дадут, но этот взрывоопасный вулкан под названием ЖКХ может серьезно навредить стабильности в нашей стране.

— Что насчет кризиса? Можно ли нам ждать новых перебоев в экономике?

— Кризис еще идет. И в наших силах начать из него выходить.

 — Какими путями?

— Шаг первый: снизить ставку рефинансирования, развивая конкуренцию в финансовом секторе, добиваясь того, чтобы банки начали заниматься кредитованием. Шаг второй: «налоговый маневр», о чем я уже говорил. Нужно снизить налоги на заработную плату – без этого никуда. И, если мы сделаем хотя бы эти два действия, затем последовательно улучшим инвестиционный климат и разовьем конкуренцию, то мы переломим ситуацию. То есть, сейчас у нас точка бифуркации, когда очень большими и правильными действиями можно направить ситуацию в ту или иную сторону. Она очень чувствительна к принятию управленческих решений. И нам нужно пройти ее достойно.

— Каким вы видите бизнес завтра, послезавтра, через 10 лет?

— Я думаю, что в ближайшее время появятся новые лидеры в сфере предпринимательства, которые уже не будут связаны с историями приватизации, с историей девяностых годов, накоплением капитала и так далее, которые придут в экономику и сделают что-то почти с нуля. Появление такого рода лидеров позволит им более самостоятельно проявлять себя и в социальной сфере тоже. То есть, будучи не отягощенными грехами девяностых годов, они будут более смело заявлять о своих потребностях по отношению к власти.

 Аида Дисинбаева