Опасный миф

История с кипрским финансовым кризисом выявила любопытную особенность российского общественного мнения – своего рода презумпцию коррупции во всем, что касается международных финансовых операций. А также странное отделение своего личного опыта от общих представлений.

Поясню. Мне известны российские предприниматели, который ведут бизнес на Кипре, и для которых нынешний кризис – это сильнейший удар. Известны компании, у которых зависли платежи своим зарубежным сотрудникам. Известны компании, у которых из-за «банковских каникул» сорвались долго и сложно подготавливаемые контракты с иностранными партнерами. И я лично не знаком ни с одним человеком, который здесь украл, а спрятал на Кипре. Рискну предположить, что у очень многих российских граждан примерно такая же ситуация. Однако в целом картина о происходящем на Кипре отчего-то формируется преимущественно через призму коррупции, что, мол, пострадают лишь воры (пресловутое медведевское «воруют наворованное»).

Сегодня нормальная экономическая деятельность любого более или менее крупного бизнеса практически автоматически подразумевает необходимость проведения финансовых операций за рубежом. Напомню, что даже у СССР существовала сеть совзагранбанков, которые обслуживали внешнеэкономические операции страны. То есть обойтись без масштабного использования иностранной финансовой инфраструктуры мы не можем. Ведь Россия очень глубоко интегрирована в систему международной торговли – при ВВП примерно в 2 трлн долларов экспорт плюс импорт составляют примерно 900 млрд долларов. Поэтому и рассматривать офшорные финансовые операции исключительно через призму коррупции – странный феномен.

Причем подобная презумпция вины – вовсе не безвредна. Если мы сами о себе так думаем, то чего мы ожидаем от иностранцев? Для них же подобные миф о преступности русских денег – это хорошая возможность обосновывать дискриминационные решения в отношении отечественного капитала. И Кипр тут может стать лишь разминкой.

Павел Быков