Опять «не так»

Всерьез начавшаяся борьба с коррупцией – а она в самом деле началась (дело Оборонсервиса, АТЭС, Олимпиады в Сочи, Росагролизинга, Росрыболовства и другие) – выявила одну интересную особенность российского общества. Вернее, его оппозиционно настроенной части. А именно – коррупция нам не нравится, но и борьба с коррупцией тоже не нравится.

Если поначалу основной претензией были подозрения в показушном характере, мол, потаскают немного на допросы экс-министра обороны Сердюкова, да и забудут, на этом и все закончится, то теперь все чаще можно услышать об опасности усиления влияния силового блока. И это очень странный упрек, потому что хотелось бы узнать, а как бороться с коррупцией кроме как с опорой на правоохранительные органы? Изобретен какой-то другой способ?

О чем идет речь — понятно. О том, что хотелось бы побороть коррупцию за счет общественного контроля над бюрократическим аппаратом через политические процедуры, то есть через политическую либерализацию. Теоретически это, конечно, неплохой вариант, но как его реализовать в условиях коррупции тех масштабов, которую мы имеем, (а многие даже полагают, что это не коррупция, а определенный социально-экономический уклад, разъедающий российскую государственность) совершенно непонятно. Ведь те немалые деньги, которые порождаются коррупционными схемами, неизбежно выплеснутся в сферу политической конкуренции. И мы, скорее всего, получим не общественный контроль за бюрократией, а контроль коррупционеров за политической системой – то есть то, чего, по счастью, пока нет. И противостоять этой угрозе опять же можно будет только за счет правоохранительных служб, причем в условиях менее удобных, чем сейчас.

Тем не менее, с коррупцией надо что-то делать, и делать прямо сейчас. И лишь затем, когда ситуация оздоровится, можно предпринимать шаги по политической либерализации. Демократизировать можно только государство, необходимым условием демократизации является более или менее дисциплинированное чиновничество. Демократизировать же коррупционно-бюрократический аппарат невозможно, это уже будет нечто, называемое совсем иначе.

Павел Быков