Дмитрий Евстафьев: чиновник не захочет менять приличную зарплату на пайку в Мордовии

На днях в Кирове прошли обыски в офисе и в доме губернатора Кировской области Никиты Белых. Следователей интересовали материалы, связанные с хищением имущества ОАО«Уржумский спиртоводочный завод». Уголовное дело возбуждено по факту хищения и растраты 25,5% акций ОАО. После обысков губернатор Белых был допрошен. Борьба с коррупцией затрагивает все больше высокопоставленных чиновников. Открываются новые факты по делу «Оборонсервиса». По версии следствия, вертолеты компании «Чкалов Авиа» за бюджетные деньги перевозили с аэродрома Чкаловский в Астраханскую область, на так называемую дачу Пузикова (мужа сестры экс-министра обороны Анатолия Сердюкова), стройматериалы, солдат, строивших восьмикилометровую подъездную дорогу, а также VIP-гостей. Таким образом следствие подбирается все ближе к фигуре бывшего министра. Об особенностях коррупции в России и рисках, связанных с разворачиванием государственной машины против этого вида преступности «Первое антикоррупционное СМИ» беседует с политологом, профессором Высшей Школы Экономики (ВШЭ) Дмитрием Евстафьевым.

— Как вы оцениваете инициированную руководством РФ кампанию по борьбе с коррупцией?

— Борьба с коррупцией – инструмент крайне опасный, особенно, если его политизируют. С использованием этой темы у нас можно посадить кого угодно и насколько угодно. В этом плане у нас обвинения в коррупции играют роль обвинений в «принадлежности к троцкистско-зиновьевской оппозиции» в 30-е годы. Одна из группировок, взяв на вооружение это обвинение, сперва перестреляла одних, потом других, а потом — начала разборки внутри себя. На «перекличку» году к 1940-му вышли немногие. Если начать бездумно и политически мотивированно борьбу с коррупцией – остановиться потом невозможно, особенно, учитывая, что у нас элитные кланы переплетены между собой. Это первое.

Второе. Я пока не вижу реалистичной постановки задач. Собственно, какая задача стоит в связи с борьбой с коррупцией? Ее полное искоренение? Это невозможно, особенно с учетом того, как у нас формировались капиталы последние 25-30 лет. На мой взгляд, реалистичная постановка задачи – превращение коррупции и коррупционеров из системного и политического компонента общества в просто криминальный элемент.

Согласитесь, на сегодняшний день, коррупция – это системообразующий политический элемент. В России, если разобраться, всего две «отрасли» экономики, которые определяют экономический рост – это нефтяная отрасль и «распил». Та отрасль, которая образно называется «распил», через цепь сообщающихся сосудов, через систему «кормлений» и так далее, способствует экономическому росту. Как это ни цинично звучит, но это так. И вот, если убрать этот «распил» государственного бюджета по частным карманам, то из нынешнего годового роста экономики в 3,5% не будет почти половины. Готовы ли власти ради борьбы с коррупцией пожертвовать экономическим ростом? Я бы сильно подумал.

— Может быть, в таком случае лучше с коррупцией вообще не бороться?

— В российских условиях борьба с коррупцией является одной из самых насущных задач. Когда коррупция касалась каких-то верхних эшелонов власти, то ситуация была вполне терпимой. Но сегодня ситуация другая… Коррупция – саморасширяющаяся система. Она сама себя ограничить не может. На сегодняшний момент, коррупция коснулась всех и каждого. В этом – острота и тяжесть сегодняшнего момента.

Эта «головная боль» всегда касалась верхов. За государственный контракт, тем более «липовый», который никто не собирался выполнять, надо было платить откат. Это проблема населения? Конечно, нет. Но сегодня вся эта система «верхней» коррупции, все эти откаты, скатилась до самого последнего человека, который вынужден обращаться в тот же самый ДЭЗ, префектуру, и т.д. Я уже не говорю о ситуации в правоохранительных органах, которая, кажется, вновь стала выходить из-под контроля. Мы сейчас находимся на Юго-Западе Москвы. Я не вожу машину, но знаю в этом районе, минимум две «пьяные дороги». Там по пятницам и выходным происходит такое движение наличных купюр, что Ротшильд удавился бы от зависти, узнав масштаб и особенно норму прибыли при минимальных затратах. А каков новый «креатив»: «хулиганы» в крупных торговых центрах? Как правило, пенсионеры со справкой об инвалидности, которые устраивают скандалы в очередях, а потом людей, которые поддаются на провокации, доводят до уголовного дела и требуют деньги за закрытие.

Ничего лучше показательных процессов еще никто не придумал

— Коррупция на низовом уровне стала настолько обыденной, что люди уже не верят, что ее можно побороть. Что бы предложили вы?

— Во-первых, ничего лучше показательных процессов еще никто не придумал. Важна последовательность и регулярность. Нам говорят: «надо бороться системно». На мой взгляд, разговоры о системной «научно-обоснованной» борьбе с коррупцией – это демагогия. Борьба с коррупцией – это всегда предельно конкретно и очень наглядно. Посадили гаишника и его начальника, которому он носил деньги (но посадили, а не уволили). Посадили руководителя в префектуре, который не давал нормально выписать свидетельство о собственности на дом и т.д. Все же знают, что люди годами живут в новостройках без свидетельства о собственности, но при этом знают, что за 60 тысяч рублей оно будет в кармане через месяц. Можно много разглагольствовать о системах одного окна или одной форточки, но, на мой взгляд, это демагогия. Потому что чиновник, это хоть и очень нужное, но достаточно простое существо. Оно мыслит аналогиями. У них уже достаточно приличная зарплата, и менять достаточно приличную зарплату и положение на не слишком сытную пайку в Мордовии, никто не хочет. И чиновник должен понимать, что пайка в Мордовии или в Нижнем Тагиле — это реальность.

Сейчас чиновник очень часто берет взятку за контракт, который изначально не планируется выполнять. Надо заставить чиновника брать взятки за контракт, который будет выполнен. И это будет революционный шаг вперед

— Но по статистике Следственного Комитета России, большинство уголовных дел заведено в отношении различных инспекторов, глав муниципалитетов и прочее. И до 95% всех посадок приходится на эти категории…

— Совершенно точно. На сегодняшний день посадка выше среднего уровня чиновника – это, конечно, уже не полная фантастика, но и не постоянная реальность. А главное, эта реальность – недостаточно публична. Вот как сейчас идет процесс Волгограде?.

СПРАВКА

Бывший вице-премьер Волгоградской области Павел Крупнов обвиняется по статье 290 часть 6 УК РФ (взятка в особо крупном размере). Крупнов получил от строительной компании 17 миллионов рублей. По мнению следователей, это был классический «откат» — 10 процентов от 170-миллионного контракта на ремонт онкологической клиники. Ремонт в онкоцентре должен был закончиться в октябре 2012, однако подрядчики сорвали заявленные сроки, сэкономили на строительных материалах и, по словам врачей клиники, крайне некачественно выполняли ремонтные работы. Павел Крупнов сознался в получении взятки и вернул все деньги органам предварительного следствия.

 

В иные годы за месяц все бы закончилось, а виновник торжества поехал бы валить лес, радуясь, что могли «вкатать по полной». Но посмотрите, как профессионально и явно за большие деньги гасится вся эта история. И какие неслучайные люди принимают в попытке «замылить дело» самое непосредственное участие. Я так понимаю, подводится база под то, что дело – мелкое, фигурант раскаялся, деньги вернул. Ну, то есть, существуют все основания, чтобы дать «условно».

Конечно, дело о 17 миллионах — это по нашим масштабам — мелочь. Но это дело — своего рода «классика жанра». Это откат за контракт, который изначально явно никто не собирался выполнять, как положено (таких по разным подсчетам, от 30% до половины всех конкурсов). Это – государственное преступление и такого рода преступления должны встречать самый жесткий отпор государства.

Моя позиция такова: сейчас чиновник очень часто берет взятку за контракт, который изначально не планируется выполнять. Следующим этапом – и его не перескочить – надо заставить чиновника брать взятки за контракт, который будет выполнен полностью, в срок и с хорошим качеством. И это будет революционный шаг вперед.

И зря мы смеемся над заявками госорганов на покупку «Мерседеса» или мебели с инкрустацией. Надо говорить «спасибо», потому что эту мебель, этот автомобиль они точно закупят и контракт выполнят. Когда чиновник начнет брать деньги за то, что работы будут выполнены так, как они прописаны в задании, и отвечать за это, если не головой, то местом под солнцем – это будет колоссальный шаг вперед.

На сегодняшний день задача гораздо более скромная. Первое – через системный механизм отсечь «фирмы-однодневки» от государственного распила. Когда останутся системные игроки, то коррупция будет, но ее размах и наглость – снизятся. И, кстати, тут в ряде отраслей возможно саморегулирование системы закупок.

Второе: не затрагивая механизм коррупции как таковой, обеспечить выполнение условий тендеров с надлежащим качеством, хотя, понятно, что за ненадлежащую цену. Этот несчастный волгоградский онкологический центр должен был быть, по-хорошему, покрашен не в один, а в два слоя, чтобы к тебе ни дай Бог, никто не привязался.

«Список Магнитского» – очень ценная вещь с точки зрения борьбы с российской коррупцией, потому что впервые «прижучили» средних чиновников, которые считали себя неприкасаемыми

— Многие зарубежные компании, когда приходят в Россию, пытаются вести бизнес «в белую», по правилам, принятым в их странах. Но не всегда получается. Взять хотя бы ту же шведскую компанию IKEA, которая так и не смогла открыть свой филиал в Самаре. Многие вынуждены играть по российским, коррупционным правилам. Как стараются вести себя крупные иностранные компании в РФ?

— Заходят они с утверждениями, что они белые и пушистые, и действуют в соответствии с американским Foreign Corruption Act и британским законодательством, которое предусматривает возможность «прижучить» кого угодно и где угодно. Но потом выясняется, что работать по этим правилам здесь можно с большим трудом, хотя есть и удивительные примеры того, что и без коррупции можно работать. Но норма прибыли будет несколько не такая, какую ожидают от России. И начинаются поиски «обходных путей». Они бывают разные.. Но дело в том, что взаимодействие иностранных фирм с нашими чиновниками — это, по большей части, «дозволенная коррупция». Если кто-то думает, что заметные иностранные фирмы не отчитываются «там» перед своими кураторами из числа понятных ведомств: кому, сколько и как дали, то этот человек очень сильно наивен. Никаких несогласованных взяток крупная западная фирма здесь не «даст», и тридцать раз спросит у себя на родине, «можно» или «нельзя» это делать у «кого надо», а после того, как «даст», задокументирует это все подробно, с номерами счетов и всеми прочими атрибутами.

Активы российских чиновников на Западе – это не их активы

— То есть получается, что значительную часть чиновников удалось «посадить на крючок», поставив под угрозу их активы на Западе?

— Конечно. Абсолютно точно. Надо простым и ясным языком наглядно доказать нашему чиновничеству, особенно среднему и чуть выше среднего, что никаких активов на Западе у них нет. Активы российских чиновников на Западе – это не их активы. И не активы тех, на кого они записаны. И даже не активы тех, на чьи взятки они были куплены. Это активы, которые де-факто контролируются соответствующими государственными органами, прежде всего, Соединенных Штатов Америки. И они эти активы могут отнять по щелчку пальцев, опираясь на тот же Foreign Corruption Act. К слову сказать, «Список Магнитского» – очень ценная вещь с точки зрения борьбы с российской коррупцией, потому что впервые «прижучили» средних чиновников, которые считали себя неприкасаемыми.  Я не обсуждаю, насколько они причастны к смерти Магнитского, и насколько сам Магнитский был кристально честным борцом за правду. Дело не в этом. Впервые американцы «прижучили» среднее чиновничество, которое считало, что до него руки не дойдут. Оказалось – дойдут. И все, что нужно оказалось зафиксировано, и посчитано. И не только в Европе, но и в ОАЭ, в Азии.

А наш чиновник не глуп, но прост. В какой-то момент он поймет, как это работает. Он перемножит дважды два и решит, что лучше иметь 3 рубля здесь, чем 500 долларов там. И вот это будет «первая антикоррупционная революция». И общество должно помочь нашему чиновничеству побыстрее понять новые геополитические реалии.

— Существуют ли примеры по-настоящему успешного опыта борьбы с коррупцией за рубежом?

— Нет. Такой опыт был и у нас в стране – к 1939 году коррупцию в верхних слоях чиновничества извели, но очень дорогой ценой. И к тому же, возникший вакуум был заполнен криминальным миром. Но полностью с коррупцией никто и нигде не справился. Просто есть общества и государства, где коррупция загоняется в приемлемые рамки, которые не оказывают негативного влияния на общество в целом. Такой опыт есть в Европе, например, в Германии, Швейцарии. США я бы не стал преподносить как образец – там очень большие проблемы в сфере государственных закупок.

Для борьбы с коррупцией важно еще кое-что. Это наличие у государства четкого и понятного обществу вектора развития, в который вкладываются все усилия государства и общества. Так что ты либо внутри этого вектора развития, либо элита тебя отвергает. Это и касается участников коррупционных процессов. Отечественная коррупция поэтому и развернулась в таких безобразных формах, потому что у нас его нет. Будет вектор, — и коррупция станет не так страшна.

Интервью взял Михаил Чернов