Бизнес против коррупции: станет ли преступление «уголовным проступком»?

Как освободить от судимостей огромное количество граждан в стране, а правоохранительные органы – от лишней работы. Эксперты Центра общественных процедур «Бизнес против коррупции» обсудили уместность появления в России нового вида правонарушений – уголовного проступка, за который не сажают в тюрьму. Иллюстрацией к острой теме стали истории предпринимателей, которые оказались под следствием без очевидных причин. 

Об уголовном проступке юристы говорят с июля, с того самого дня, когда в Государственной Думе РФ уме приняли поправки в уголовный и уголовно-процессуальный кодекс. Особое внимание эксперты уделили рассмотрению порядка освобождения от уголовной ответственности.

Самый гуманный суд 

Проблема назрела давно. Свидетельство тому – более 6 млн отказов в возбуждении уголовных дел по малозначительным деяниям ежегодно. По данным МВД, отказные решения выносятся по каждому четвертому заявлению о совершении преступления. Институт уголовного проступка, по мнению Верховного суда, предложившего инициативу, поможет России гуманизировать уголовное право. Чем хорош уголовный проступок? Он не подразумевает лишения свободы, для него характерны короткие сроки давности привлечения к уголовной ответственности и отсутствие судимости.

«С введением уголовного проступка упростится работа судов, – комментирует эксперт ЦОП, почетный адвокат московской коллегии адвокатов Олег Кожухов. – Вместо судебных решений будет протокольная система – круговорот моментально изготавливаемых документов. И поскольку судимости за административные нарушения нет, подобное упрощение, на мой взгляд, пагубно отразится на бизнесе. С проверками и штрафами к предпринимателю отныне вполне законно сможет прийти любой контролирующий орган, любое количество раз, и, таким образом, безнаказанно «кошмарить» бизнес. Нам следует взять пример с Казахстана и принять новый уголовный кодекс, менее репрессивный, особенно в отношении экономических преступлений».

Второй путь к гуманизации – идея об административной преюдиции, то есть, привлечении к уголовной ответственности только в случае неоднократного совершения административного правонарушения.

«Придется выбрать – использовать административную преюдицию или институт уголовного проступка. Одно из двух, – подчеркивает доцент кафедры уголовного права и криминалистики НИУ ВШЭ Руслан Долотов, – если использовать в правоприменительной практике и то, и другое, мы потеряем границы – где начинается преступление, а где административное правонарушение. Ни одна из стран не использует административную преюдицию и институт уголовного проступка одновременно».

В целом эксперты поддержали создание института уголовного проступка, назвав его деянием, «занимающим промежуточное место между уголовным преступлением и административным правонарушением».

«В этот промежуток могут попасть преступления небольшой или средней тяжести, не связанные с применением насилия в отношении личности, а также преступления, не являющиеся особо тяжкими, не повлекшие серьезных последствий и совершенные впервые, – резюмирует руководитель практики законотворчества и административного права Адвокатского бюро «Егоров, Пугинский, Афанасьев и партнеры» Андрей Порфирьев. — В качестве иллюстрации несовершенства уголовного законодательства эксперты рассмотрели два дела предпринимателей, ставших жертвами рейдеров и незаконного уголовного преследования правоохранительных органов».

Отголоски «дела «Оборонсервиса»

Алексей Душутин поссорился с Министерством обороны России. Будучи генеральным директором Военно-строительного управления Москвы (ВСУМ), в которой ему принадлежало 35 % акций, он обнародовал факты преступной деятельности «Оборонсервиса». Теперь за свою принципиальность расплачивается в СИЗО.

12 февраля 2012 года его арестовали якобы за мошенничество и злоупотребление полномочиями. Дали три с половиной года. В августе 2015 года, не выпуская из тюрьмы, завели новое дело. Пока Алексей сидел в Матросской тишине, рейдеры забрали его семейный бизнес – 25 предприятий (химчистки, магазины бытовой химии, фирмы по производству окон и дверей и т.д.), оформили на себя и претендуют на оставшееся.

Алексей чувствует постоянный прессинг правоохранителей. Требуя от Душутина подписей на нужных следствию документах, следователь Сидоров, по словам адвокатов, «применял пытки в виде избиений, помещения в карцер и психиатрическое отделение». В сентябре 2014 года, когда у Душутина была возможность ходатайствовать перед судом об условно-досрочном освобождении, следователь ГСУ ГУ МВД по г. Москве Колесников А.В. переводит его из липецкой колонии в московское СИЗО как свидетеля по уголовному делу, при этом создает заключенному невыносимые условия отбывания наказания. Систематически отказывает в свидании с престарелыми родителями, добивается перевода в «спецблок» с повышенной влажностью и полным отсутствием удобств в камерах.

В результате за четыре с половиной года заключения Алексей три раза лежал в больнице, заработал два воспаления легких и инфаркт. Прессуют родителей Душунина. Зинаида Петровна и Виктор Иванович стали фигурантами другого уголовного дела, возбужденного по все той же статье «Мошенничество». Пенсионеры не понимают, в чем их обвиняют.

«Дело Душутина, как и дела его родителей, страдает недостатком доказательной базы и неконкретностью обвинения, – комментирует специалист адвокатского бюро «Студенецкий, Шпортько и Партнеры» Светлана Мальцева. – Из предъявляемого обвинения Министерства обороны непонятно, в чем, по их мнению, заключается мошенничество, поскольку не указано, кому причинен ущерб и в каком объеме. Хотя, в силу того, что Душутин предприниматель, возникает необходимость в изменении меры пресечения наказания. Поскольку обвиняемый как предприниматель ни одним из пунктов обвинения не заслужил столь длительную и жестокую меру уголовного наказания и преследования».

По словам исполнительного сопредседателя Центра общественных процедур, общественного омбудсмена по вопросам, связанным с незаконным уголовным преследованием предпринимателей Андрея Назарова, законность и обоснованность уголовного дела Душутина и предъявленных обвинений вызывают у команды ЦОПа большие сомнения.

«Первым делом адвокаты и эксперты напишут ходатайства об изменении меры пресечения и освобождения Алексея из-под стражи, — говорит Андрей Геннадьевич. — Проверят, соответствуют ли действительности предъявленные статьи и части уголовного кодекса, вызовут на место заключения Душутина представителей Общественной наблюдательной комиссии, чтобы зафиксировать и подтвердить невыносимые для жизни и здоровья условия содержания. По показаниям медкомиссии в дальнейшем постараемся пересмотреть меру пресечения по медицинским показаниям».

Земельные споры в Ставрополье

История семьи фермеров-предпринимателей Кравченко из Ставропольского края также пострадала от незаконного уголовного преследования. Районная администрация забрала у них сельскохозяйственные земли и паи, доставшиеся семье в период приватизации в начале 90-х, и обвинила в хищении земель у администрации с причинением ущерба в размере 116 млн рублей.

Истинная причина уголовного преследования и незаконных действий со стороны сотрудников правоохранительных органов, по словам фермеров, кроется в давлении на семью по политическим причинам. Кравченко Николай Алексеевич ранее руководил Новоянкульским сельсоветом Андроповского района Ставропольского края. Затем был избран главой муниципального образования. Эксперт рассказал, что на Кравченко и его сына правоохранители оказывали давление с тем, чтобы он сложил с себя полномочия главы администрации сельского образования. Кравченко пост не покинул. Был переизбран на второй срок как раз в период возбуждения уголовного преследования.

Следственная часть по расследованию организованной преступной деятельности Главного следственного управления Главного управления МВД России по Ставропольскому краю возбуждает против отца и сына Кравченко уголовное дело. Потерпевшим признается муниципальное образование Андроповского района Ставропольского края. Как следует из краевого закона о землях сельхозназначения, частные земли никогда не принадлежали администрации Андроповского района и не могли ей принадлежать. Право собственности семьи Кравченко на земельные участки зарегистрировано и подтверждено свидетелями в ходе допроса следователей. Третьим лицам участки не продавались.

При наличии очевидных фактов следствие заявляет, что документы у Кравченко поддельные. Однако подтверждений почерковедческой экспертизы в доказательство утверждения не представляет.

“Второе нарушение в том, что уголовное дело по факту мошенничества было возбуждено без заявления потерпевшего, как того требует часть 3 статьи 20 уголовно-процессуального кодекса, — комментирует доктор юридических наук, профессор кафедры криминологии Московского Университета МВД России Сергей Иванцов. — В материалах дела есть апелляционное определение судебной коллегии Ставропольского краевого суда от августа 2016 года, в соответствии с которым отменяется решение Андроповского районного суда от 15 декабря 2010 года. Принимается новое решение по делу об отказе исковых требований Кравченко к администрации муниципального образования о признании права собственности земельных участков. Этот документ подтверждает версию о том, что изначально спор хозяйствующих субъектов вылился в уголовное преследование”.

На сегодняшний день следствие по уголовному делу окончено, дело передано на рассмотрение в Андроповский районный суд. Пока дело не передали в суд, в Ставрополье прошла мощная информационная волна — завершено расследование и преступники, которые захватили три тысячи гектаров государственной земли, найдены.

ЦОП берет это дело на контроль, усмотрев в нем подтекст сомнительного использования закона и неправомерное вмешательство правоохранительных органов в хозяйственную деятельность предпринимателей. В Центре общественных процедур регулярно отслеживаются истории предпринимателей, чьи права нарушаются, тех, кто оказался жертвой преступной рейдерской схемы и добычей коррупционной связки власти и бизнеса.