Виктор Климов: Большие победы малого бизнеса

Виктор Климов, заместитель главы комитета Госдумы РФ по экономической политике, инновационному развитию и предпринимательству, является соавтором принятого на прошлой неделе в результате долгих дискуссий закона о снижении страховых взносов для индивидуальных предпринимателей. Депутат от Общероссийского народного фронта делегирован в Думу предпринимательским сообществом после десяти лет работы в крупнейшем бизнес-объединении — ОПОРЕ РОССИИ, и является крупным экспертом в области предпринимательства. Активно занимается развитием института Уполномоченного при Президенте России по защите прав предпринимателей, являясь сопредседателем Координационного совета. Также, Виктор Климов известен как автор законодательных инициатив по ограничению размеров «золотых парашютов» для руководителей госкорпораций и компаний с госучастием, а также ограничений на покупку сверх дорогих автомобилей для чиновников. Корреспондент ПАСМИ побеседовал с Виктором Климовым об ожидаемых результатах экономической амнистии, о трудностях, с которыми могут столкнуться освободившиеся предприниматели, а также о разногласиях по поводу вступления в силу закона о снижении страховых взносов для ИП.

—    Неделю назад Госдума приняла постановление об экономической амнистии во втором и третьем чтениях, и оно уже вступило в силу. В то же время в процессе обсуждения в документ были внесены поправки. Согласны ли вы с принятой версией постановления?

—    По сравнению с изначальным текстом изменения не очень существенные. Они касаются, по сути, только одной статьи – связанной с осуществлением незаконной банковской деятельности. Это когда, например, какое-то лицо фактически выполняет функции банка: осуществляет международные переводы, кассовые операции, но при этом не имеет лицензии, не выполняет соответствующих требований и т.д. Из нее были удалены два состава: преступления, совершенные группой лиц и в особо крупных размерах. Особых дискуссий по этому поводу не было — мы ведь исходили из того, что под амнистию не должны попасть серьезные мошенники.

— Как все-таки в этом случае разделить мошенников и бизнес?

—    С этим как раз и было связано самое активное обсуждение. Раньше была одна «общая» 159 статья, определяющая, кто такие мошенники. А полгода назад кроме нее появилось еще шесть «специализированных» статей. В постановление из «специализированных» статей включено только мошенничество в сфере банковской и предпринимательской деятельности. «Общая» статья, по которой за предшествующие годы было осуждено большинство предпринимателей, не вошла. О ней было много споров на этапе обсуждения проекта, но, к сожалению, по ней же проходит большое количество мошенников, которые строили финансовые пирамиды, обманывали людей. Если бы ее включили, то под амнистию попал бы слишком широкий круг лиц, который никакого отношения к предпринимательству не имеет. При этом у реальных предпринимателей, отбывающих срок по «общей» статье, есть потенциальная возможность обратиться в суд, чтобы ее переквалифицировали в статью 159.4. Поэтому, с высокой степенью вероятности, можно считать, что какой-то части осужденных по общей статье удастся переквалифицироваться, и тогда они попадут под амнистию. На это есть полгода — срок, в течение которого действует амнистия.

— Кто в конечном итоге выйдет на свободу, действительно ли это будут только бизнесмены?

—    Нельзя однозначно говорить, что линия отсечения филигранная, и что под амнистию попадут только предприниматели. Конечно, вероятность того, что кто-то попадет под амнистию не очень соответствующий ее исходной целевой установке, существует. Но надо помнить, что амнистия — это не оправдание, а, скорее, — акт милосердия. Поэтому я большой беды в этом не вижу.

— По вашему мнению, условия амнистии не слишком ли ограничены?

—    Ограничены. Конечно, нам хотелось бы расширить перечень статей. Всегда хочется большего. Но нужно исходить из того, что в принципе идея амнистии в обществе непопулярна. И факт того, что президент страны поддержал эту инициативу — это уже однозначный сигнал обществу, бизнесу и правоохранительным органам о том, что предпринимательство и бизнес для страны важны. Ведь у нас, к сожалению, в обществе сложилось не самое лучшее отношение к предпринимателям. Еще не так давно предпринимательство называлось «спекуляцией», и являлось уголовно-преследуемым деянием. До сих пор негативные образы, связанные с предпринимателями, к сожалению, тиражируются СМИ гораздо чаще, чем позитивные. Это очень плохой симптом. И мне кажется, что решение об амнистии — огромный шаг к решению данной проблемы.

— Какова, на ваш взгляд, вероятность того, что вышедшие на свободу предприниматели продолжат вести свой бизнес?

—    Я думаю, достаточно высокая. Я знаю много людей, которые занимались предпринимательством и против которых по разным причинам в 90-е годы возбуждались уголовные дела. Кто-то из них побывал в местах заключения, но, несмотря на это, они снова начали и продолжают вести бизнес. Потому что, как правило, человек, который однажды почувствовал экономическую самостоятельность, независимость, в формат наемного работника уже не вернется. Понятно, что у кого-то навсегда отбили охоту заниматься бизнесом, но я думаю, что таких будет меньшинство.

— С какими трудностями могут столкнуться вышедшие на свободу предприниматели?

—    В самой процедуре амнистии есть довольно непростой момент, который связан с возмещением убытков. Пока неясно, каким образом правоохранительная система будет его трактовать, какие будут требоваться подтверждающие документы и т.д. В этом вопросе остается масса возможностей для злоупотреблений. Например, если брать тех, кто уже осужден и у кого ущерб судом установлен, — это простая ситуация, а тех, у кого решение суда еще не состоялось? По логике вещей к таким предпринимателям не должно быть претензий. Считается, что потенциальный ущерб есть, но он пока судом не определен, не доказан, вот как в такой ситуации быть? Поэтому есть масса нюансов, которые, скорее всего, могут вызвать сложности.

— Не будут ли повторно возбуждаться уголовные дела после освобождения?

—     По закону это, конечно, исключено. Никто не может быть дважды осужден за одно и то же преступление. Но если мы говорим о незаконном преследовании конкретного лица, вероятность такого развития событий, конечно, существует. Но в этой ситуации у вышедшего на свободу предпринимателя будет гораздо больше возможностей для защиты.

— Сложно ли освобожденным предпринимателям будет реабилитироваться при ведении бизнеса, будут ли их серьезно воспринимать партнеры?

—    Думаю, будет по-разному. Хотя, есть такая русская поговорка: от тюрьмы и от сумы не зарекайся.

— На прошлой неделе был принят еще один важный закон о снижении страховых взносов для индивидуальных предпринимателей, это своего рода победа малого бизнеса.

—    Да, это очень важный закон, за который мы, прямо скажем, — боролись. Нужно отметить, что в этой истории именно общественные организации, в первую очередь — Общероссийский народный фронт, и СМИ сыграли важную роль. Это хороший пример того, как общество может влиять на власть, и пример того, как правительство фактически признало свою ошибку. В окончательной редакции закона учтены все позиции на которых настаивал ОНФ и предпринимательское сообщество. Кроме вопроса о сроках. Мы хотели, чтобы изменения вступили в силу в 2013 году, т.е. распространились на весь текущий год «задним числом». Но в итоге, в результате большого количества консультаций согласились, что если не очень слаженно работающую конструкцию, которая и так со скрипом едет, запустить назад, возникнет большое количество организационных, административных и юридических рисков. Поэтому приняли решение о вступлении закона в силу с 1 января 2014 года.

— А можете привести пример риска, который мог бы возникнуть для предпринимателя с вступлением в силу закона задним числом?

—    Сегодня для индивидуальных предпринимателей социальный платеж является фиксированным и составляет примерно 36 тысяч рублей (из расчета 2-х МРОТ). Мы вводим дифференцированный подход: с доходом до 300 тысяч — расчет из 1 МРОТ, с доходом свыше 300 тысяч — еще плюс 1% от суммы превышения. То есть образуется прогрессивная шкала, и начиная с дохода примерно в 2 млн. рублей этот 1% сложенный с базовой ставкой начинает превышать эти самые фиксированные 36 тысяч рублей. То есть общая сумма социальных взносов становится больше. Для предпринимателей использующих специальные налоговые режимы, нагрузка в целом не увеличивается, поскольку сумма социальных платежей вычитается из налога. А, например, для ИП на общем режиме налогообложения, для которого не применяется налоговый вычет, это означает некоторое фактическое увеличение нагрузки, случившееся  в середине года.

— Какие еще шаги нужно предпринимать для улучшения инвестиционного климата, для облегчения жизни предпринимателям?

—    Когда мне задают этот вопрос, я всегда говорю — вспомните повестку дня предпринимателей в нулевые годы, ключевой посыл был — услышьте нас и прекратите это вымогательство со стороны контрольно-надзорных органов. И где сегодня эта проблема? Понятно, что осталось превышение полномочий, негативное взаимодействие с отдельными чиновниками, но как массовое явление — эту проблему решили. Худо-бедно, но составлена программа поддержки малого бизнеса. Какие-то шаги удается делать, но очевидно, что здесь еще непаханное поле работы — бизнесу необходимы кредиты под приемлемые проценты, работающая инфраструктура, эффективная судебная система. Неспроста же создан институт бизнес-омбудсмена – по сути, это признание того, что проблемы есть, и бизнесу нужен специальный защитник.

—    А какие Вы видите проблемы в развитии предпринимательства и малого бизнеса сегодня?

—    Первая  — это кто будет заниматься бизнесом? В настоящее время мы имеем проекцию демографической ямы 90-х: общее количество молодежи, которая входит в активный трудоспособный возраст, сокращается. Результаты опросов показывают, что молодые специалисты считают самой лучшей работу в госкорпорациях или в крупном бизнесе. Это означает, что молодежь, которой и так мало, ориентирована не на самостоятельную экономическую активность, а на «теплое» место в стабильной компании. При этом, мы имеем большой приток мигрантов, которые начинают занимать различные ниши в малом бизнесе. Откуда будут браться новые предприниматели — это большой вопрос и вызов, в первую очередь, для бизнес-сообществ. Потому что государство не может «выращивать» предпринимателей. Сейчас практически во всех вузах есть программы по обучению бизнесу, но, на мой взгляд, предпринимательству там нельзя обучить. Можно научить бухгалтерии, маркетингу и многим другим вещам, но нельзя дать людям навыки самостоятельной жизни. Только бизнес-сообщества, тиражируя и пропагандируя свой образ жизни и действия, могут воссоздавать себе подобных, например, через механизм франшизы. Или менторский механизм, когда состоявшийся предприниматель берет на себя заботу о молодежи и поддерживает ее. Никто за предпринимательские сообщества эту задачу решить не сможет — ни вузы, ни государство.

Вторая проблема — это формирование новых рынков. У нас сейчас грядут две большие реформы — здравоохранения и образования. Безусловно, их главная задача — обеспечить более качественное обслуживание граждан, при этом и та, и другая система — это огромные рынки услуг. Но остаются вопросы,- будет ли здесь реальная конкуренция и возможность для развития бизнеса или нет? Или мы получим такой же результат, как от псевдореформы ЖКХ? Когда бывшие директора ДЭЗов, ЖЭКов все приватизировали, а это люди, у которых нет предпринимательской логики. Они продолжают выжимать из доставшегося им ресурса последние капли, не вкладывая ничего в его модернизацию. Плюс, они так или иначе аффилированны с административным ресурсом, поэтому в этой сфере нет конкуренции. В том числе большое количество проблем мы имеем в связи с псевдо-приватизацией. Поэтому очень важно, чтобы в таких важных сферах, как образование и здравоохранение, которые сегодня реформируются, не получилось похожей истории.

— Подводя итоги весенней сессии, каких результатов удалось достичь?

—    Весенняя сессия была довольно активной, было много интересного. Важно, что мы приняли закон о контрактной системе. Это большая работа, которая продолжалась более двух лет.

Удалось «отыграть» ситуацию с индивидуальными предпринимателями. Совместно с ОНФ и бизнес-сообществами удалось добиться результата, и, несмотря на то, что закон о снижении страховых взносов вступает в силу с 2014 года, я считаю, что мы получили очень хорошее решение. Для меня важным является то, что мы избежали дополнительной отчетности. Нам удалось убедить правительство дать возможность предпринимателям работать в режиме «одного окна». То есть, если бизнес сдает декларацию в налоговую, этого достаточно. Налоговая потом эти данные самостоятельно передаст для сверки в Пенсионный фонд, не надо больше заполнять и сдавать отчетность.

Помимо прочего, депутаты от Общероссийского народного фронта совместными усилиями вернули в правительство закон о рыбалке. Сейчас мы внесли еще одну инициативу — запрет на покупку чиновниками автомобилей дороже 3 миллионов рублей. Мы считаем, что за такие деньги есть возможность купить очень хороший автомобиль, все остальное уже можно считать избыточным.

Была резонансная инициатива, связанная с ограничением «золотых парашютов» — выплат руководителям госкорпораций и компаний с госучастием. Я понимаю, что у нас рынок труда перегрет, что госкорпорациям и компаниям с госучастием нужно конкурировать на этом рынке труда, и что нужно создавать условия, если они хотят привлекать «звездных» менеджеров. Но я считаю совершенно ненормальной ситуацию, когда у нас сегодня самой привлекательной считается работа в госкорпорациях и в госкомпаниях. Поэтому разумные ограничения должны быть внесены.

—    Что интересного можно ждать в осеннюю сессию?

—    Президент дал поручение о формировании до конца года института коллективных исков. Смысл в том, что каждый гражданин будет иметь право не просто на подачу иска в суд в свою защиту, но и будет иметь возможность обратиться в суд через субъекта, которым может стать общественная организация, юридическое лицо или кто-то еще. Например, гражданин посчитал, что его права нарушены, допустим, установлены незаконные тарифы на ЖКХ. В таких случаях гражданин через общественную организацию может подать иск, в результате которого не просто будет наказан соответствующий чиновник — человек, подавший иск  и все, кто пострадал от ситуации, получат возмещение ущерба. Это очень важно. Причем сейчас обсуждается вопрос о кратном возмещении ущерба. Такой механизм позволит каждому конкретному человеку защищать свои права под «зонтиком» компетентного организации, чтобы самому нигде не фигурировать, это, например, для малого бизнеса очень важно. При этом на стороне традиционно слабого — гражданина, либо малого бизнеса,  которые не могут «тягаться» с монополиями или крупными компаниями, появляется сильный игрок в лице серьезной организации, имеющей квалифицированных юристов. Конечно, здесь тоже нужно поставить барьеры, чтобы не допустить коммерческий шантаж, чтобы этим инструментом не пользовались конкуренты.

Алина Тимофеева