Булатов: Сейчас модно состояние «не рефлектируй — распространяй»

Еще пару лет назад региональная власть была далека от «партии интернета». Сегодня губернаторским твиттером или ЖЖ мало кого удивишь. Число подписчиков Никиты Белых, Александра Ткачева, Георгия Полтавченко перевалило за сотню тысяч.

О том, какие социальные сети популярнее у руководителей субъектов, зачем губернаторы вообще становятся блогерами и почему системная оппозиция не нашла себя в Интернете «Первому антикоррупционному СМИ» рассказал генеральный директор Национальной службы мониторинга Артем Булатов.

— Артем, присутствие в твиттере или Фейсбуке для регионального политика – возможность оперативного вброса информационных поводов, «книга жалоб», попытка интерактивного общения с населением?

— Думаю, все из перечисленного. Просто каждый руководитель пользуется этим по-разному. Хотелось бы сказать и о другой важной функции, скорее управленческой. Для глав регионов социальные сети – надежный источник альтернативной информации. Ведь нередко бывает, что в отчетах и докладах подчиненных создается идеальная картина, порой не соответствующая действительности. При этом отмечу: если политик полностью перекладывает аккаунт на плечи пресс-службы, снижается его эффективность. Это порой вообще не имеет смысла, так как персонификация — ключевой компонент в этом формате.

— Не секрет что при отделах информатизации мэрии или администрации региона существуют специальные сотрудники, которые также размещают «нужные» комментарии, создают заданный фон. С этим можно бороться?

— На каждый отдел информатизации должен быть еще один отдел информатизации, который следит за первым. Грубо, но так. Ведь «нужные» комментарии очень легко «прочитываются» профессионалами. Политик должен иметь несколько источников и соотносить их.

— При этом у ряда губернаторов заведены stand-alone блоги, в которых нельзя оставлять комментарии. В этом случае политики бояться «голоса народа»?

— Мы регулярно исследуем активность глав регионов в социальных сетях. Так, по итогам прошлого года аккаунты в ЖЖ и твиттере, а также stand-alone блоги имели 47 глав регионов – это 57% от общего числа. Больше всего губернаторов, 31 человек – зарегистрированы в твиттере. Затем идут stand-alone блоги (17 политиков), на третьем – LiveJournal (15 губернаторов). Твиттер популярен потому, что мышление общества все больше становится клиповым. Оно упрощается. Спрос на большие тексты падает, на образы растет. Лучше всего это состояние характеризуется фразой — «Не рефлексируй — распространяй».

При этом только десять руководителей субъектов имеют только stand-alone блоги. Можно прогнозировать, что их количество будет сокращаться. Это объективный процесс перехода на общие платформы.

Наличие обратной связи не критично — порой не докажешь, что в комментариях отвечает не сотрудник пресс-службы, а сам губернатор. Жизнеспособным может быть лишь тот stand-alone блог, который помимо записей губернатора, является ресурсом под какую-либо деятельность или общественную активность. То есть это платформа не лично руководителя, а некой общности или социальной среды, где губернатор присутствует и проявляет активность.

— На Ваш взгляд, почему российские политики не используют в работе такие популярные у среднестатистического россиянина социальные сети, как «ВКонтакте» или «Одноклассники»?

— Основной политический дискурс формируется через ЖЖ, Twitter и Facebook. Именно там происходит инициация и обсуждение информационных поводов. Наиболее информационно-активная аудитория, производящая и поглощающая политический контент, находится именно там. «ВКонтакте» и «Одноклассники» используются со своей спецификой. К примеру, во время избирательной кампании в качестве страницы-визитки политика.

— Существует ли связь между присутствием политика в социальной сети и предстоящими в регионе выборами? Или резерв личного общения в интернет-пространстве пока не задействован кандидатами? Почему?

— Взаимосвязь определяется тактикой и стратегией избирательной кампании, которую выбрал предвыборный штаб. Если это «инерционная кампания хозяйственника», которую мы видели на последних выборах, то разницы между присутствием в интернете до выборов и во время избирательной кампании нет. Кандидат лишь более активно демонстрирует свои достижения: «открыл», «провел», «решил вопрос».

Как продемонстрировали выборы в Москве, возможности соцсетей можно использовать и для мобилизации сторонников, агитации и других форм политической работы. Полагаю, что в дальнейшем эта модель кампании будет масштабироваться и в регионах, хотя все зависит от распространения там интернета.

— Власть – где-то удачно, а где-то и нет – пытается «застолбиться» в социальных сетях. Что можно сказать о парламентской оппозиции? Используют ли КПРФ, ЛДПР и «Справедливая Россия» возможности интернет-пространства?

— Скорее интернет-пространство использует их, а не они его. Все помнят популярные в соцсетях фотографии айпэдов с шариковыми ручками и билборды «Дерзкий Порочный Страстный» — Иван Мельников.

До определенного момента методы работы с активистами и сторонниками у системной оппозиции не давали сбоев. Это четкие агитационно-пропагандистские и мобилизационные машины для своего электората, как у КПРФ. Однако теперь стало очевидно, что нужно работать и с другими группами, которые стали активно выражать свою позицию и даже ходить на выборы. С другой стороны, системная оппозиция настолько встроена в систему, что она не предлагает качественно новых смыслов. Системная оппозиция «растворилась» в мягком оппонировании. А среди аудитории социальных сетей есть запрос на четкую сформулированную позицию.

— В последнее время произошло несколько скандалов с фото, выложенными политиками в социальных сетях (снимок с овцами у Кадырова, чета Обама с бананом у депутата Родниной). Оппозиционный протест выливается не только в контроль за диссертациями и доходами, но и этичность записей представителей власти. На Ваш взгляд, это приведет к меньшей открытости и эмоциональности политиков в социальных сетях?

— Думаю, что нет. Ведь политики – тоже люди. Любое личное мнение политика отражает его публичную позицию. Личное мнение Васи Пупкина существует только до тех пор, пока он не стал политиком. Как только это произошло, мнение становится позицией, которая тщательно изучается оппонентами, различными кураторами и гражданами. В России уже был случай с губернатором Тверской области Зелениным, который стал модельным. Напомню, что в 2010 году тот разместил в микроблоге фото тарелки с червем, якобы сделанном на дипломатическом приеме в Кремлевском дворце. На тот момент помощник главы государства Сергей Приходько предложил уволить главу региона за «слабоумие».

Полагаю, что именно таких случаев больше возникать не будет, но возникнут другие, так как публичное пространство очень быстро меняется и любой политик должен учитывать эти изменения. Нужно держать нос по ветру или задавать тренды самому.

— После смены президента страны ряд экспертов заявили о предстоящем отказе губернаторов и федеральных чиновников от твиттера. Прогноз сбылся?

— Создание ассоциативной связки Дмитрия Медведева и социальных сетей было одним из успешных проектов власти. Этот тренд не меняют кадровые перестановки. Это уже корнями вросло в политическую почву и дает свои плоды. Социальные сети — это параллельное пространство, не встраивающееся в существующую управленческую систему. Оно появилось поверх нее и бросило вызов. Этот вызов было необходимо принимать и адаптировать. Это как изобретение воздухоплавания, которое перевернуло мир логистики и коммуникаций.

— Есть ли, на Ваш взгляд, существенная разница в присутствии в социальной сети губернаторов и депутатов?

— Мы не сравнивали это специально, но думаю, что разницы нет. Бывшие депутаты становятся губернаторами, бывшие губернаторы становятся сенаторами. Здесь зависимость от уровня политической культуры того или иного политика, а также его команды и собственного желания.

Андрей Кошик

картинки для иллюстраций: сам Булатов, иллюстрация к словам о количестве блогов, фото губернатора Зеленина с червяком. пример переписки Ткачева