Илья Пономарев: В Сколково нет никаких изобретений!

Российский политический деятель, предприниматель в области высоких технологий, депутат Государственной думы РФ Илья Пономарев недавно заявил, что покидает партию «Справедливая Россия». В эксклюзивном интервью для Первого Антикоррупционного СМИ он рассказал о своих дальнейших планах и новых законопроектах в части антикоррупционной политики. В ходе беседы мы обсудили исчезновение крупной суммы денег в Сколково, причины провала Навального и последние скандальные аресты и назначения.

— Вы все-таки ушли из «Справедливой России». Почему вы приняли такое решение и чем теперь планируете заниматься?

— Далее я планирую заниматься ровно тем же, чем и раньше. Депутат я все там же, от того же региона. А вышел из партии по одной простой причине: как депутат я должен быть способен объяснить людям, которые за меня голосовали, политику партии. На данный момент я не могу этого сделать. Не могу объяснить, почему выгнали Гудковых, не избрали Оксану Дмитриеву, почему вносятся те или иные инициативы, и в целом – что сейчас для нас важно… Не могу объяснить, что такое сегодня «Справедливая Россия». Если раньше достаточно было сказать: «Мы оппозиция, но не КПРФ», то сейчас появилось более 70 новых партий, которые говорят то же самое, поэтому такое объяснение уже не работает. У руководства сегодня нет четкого представления, куда идти, решения принимаются спонтанно, исходя из текущего понимания целесообразности. Партия выбрала путь компромисса. Я с этим не согласен, поэтому ухожу. Но, тем не менее, с партией я не ссорюсь, пусть будущее нас рассудит. В следующем году собираюсь принять участие в выборах мэра Новосибирска, а в Москве как раз пройдут выборы в Мосгордуму, которые будет делать команда Левичева. Вот пусть избиратель и даст оценку обоим взглядам на роль «Справедливой России» в российской политике.

— Давайте, наконец, разъясним ситуацию со Сколково. Кто кому что должен? Куда уплыли 750 тысяч долларов? И чем закончилась вся эта история?

— История пока не закончилась, но уже близится к завершению. Я один из авторов проекта Сколково, и моя задача была наладить общение с инвестиционным сообществом, российскими инноваторами и иностранными учеными. Я долгое время работал на общественных началах, пока объем затрат не превысил все разумные пределы. Тогда со мной был заключен договор, в котором речь шла не про лекции, как сейчас принято считать, а про публичные мероприятия в России и за рубежом и связанную с ними аналитическую работу. Я получил деньги на расходы, связанные с организацией мероприятий, они были проведены, оплачивалась работа экспертов… Моего вознаграждения там нет! На данный момент суды заканчиваются – из десяти рассмотренных эпизодов моя правота признана уже в семи. Очень надеюсь, что до конца ноября эта тема будет закрыта полностью.

— И еще немного о Сколково… Как вы считаете, есть ли у него шансы стать Силиконовой долиной, или все закачанные туда деньги тихо растащат?

— У Сколково никогда не было шансов стать Силиконовой долиной. Никто такой задачи не ставил, это невозможно. Вообще Москва – плохое место для создания новых инновационных проектов. Здесь большая утечка кадров на Запад, слишком высокие цены и зарплаты, которые делают многие проекты неконкурентоспособными. Единственное место в стране, которое может стать аналогом Силиконовой долины – это Новосибирский Академгородок, потому что там есть соответствующий баланс между бизнесом, наукой и мощным интегрированным с наукой образовательным комплексом. Но Сколково, если правильно оценивать его роль и грамотно использовать все связанные с ним возможности – перспективный проект, направленный на развитие российского инновационного бизнеса. Одной из важных программ, например, является Сколтех — совместный университет, созданный на территории России Массачусетским технологическим институтом (MIT). Уже одно это оправдывает существование проекта в целом. Это попытка создать окно, через которое мы начинаем назад импортировать научные и преподавательские кадры, как наши, так и иностранные. К сожалению, силовое давление на Сколково, улюлюкание и шельмование в СМИ сейчас наносит серьезный ущерб деловой репутации проекта и его участников. Когда на форуме «Открытые инновации» собрались потенциальные инвесторы, в тот же день Генпрокуратура заявила о том, что в Сколково украли 125 млрд рублей. Я до сих пор продолжаю заниматься психотерапией наших иностранных партнеров. Все это подрывает наш имидж на международном уровне.

— Почему проект, на который возложены такие большие надежды, вызывает столько вопросов и подрывает доверие к себе?

— Во-первых, Сколково плохо отрабатывает смысл проекта. Все считают, что это проект про науку. Академия наук нас постоянно критикует, постоянно вопрошая «где результаты?» и требуют показать какие-нибудь изобретения. На самом деле, в Сколково нет ни одного научного института, в Сколково не может и не должно быть никаких собственных изобретений! Сколково создано для внедрения технологий – из РАН, из университетов, из корпоративных НИИ – в промышленность. Главная задача Сколково – делать компании и использовать государственные рычаги для их развития. Компании создаются, их уже более 1000. Кстати, деньги Сколково не вынимаются из бюджета Академии наук, они идут по другой статье и в бюджете проходят по графе «экономическое развитие». Те же средства могли бы уйти в черную дыру Олимпиады, а пойдут на развитие нашего модернизационного потенциала и предотвращение утечки мозгов. Но, помимо объективных недоработок и возникших из-за этого популярных заблуждений, есть и сознательные противники проекта. Одни боятся конкуренции, другие не хотят модернизации и ухода от сырьевой ориентации экономики, третьи делают политический капитал на критике всех государственных инициатив оптом, четвертые борются с командой Медведева, Суркова, Вексельберга и так далее по списку. Даже внутри иностранных участников Сколково есть очень серьезная ревность в адрес MIT, обошедшего всех конкурентов и работающего над интересными исследовательскими проектами и с лучшими студентами в России. Все это надо пережить.

— Раз уж вы упомянули об Олимпиаде… Вы согласны с утверждениями о том, что Сочи – это полигон коррупционных схем, полицейского произвола и антиконституционных решений?

— То, что строительство олимпийских объектов – большая воровайка, это точно. Я очень надеюсь, что когда Олимпиада закончится, президент, вне зависимости от результатов, призовет к ответственности тех, кто разворовал миллиарды долларов. Но сейчас задача провести мероприятие на максимально высоком уровне. Внутренние разборки должны оставаться внутри страны. Надо Олимпиаду провести, её надо выиграть, а потом всех виновных посадить.

— Сами поедете в Сочи поболеть за наших спортсменов?

— Я хорошо отношусь к спорту, но обычно либо участвую сам, либо смотрю соревнования по телевизору за кружкой пива. Если, конечно, не соберется правильная компания друзей…

— Поговорим о текущих событиях… Как вы считаете, недавний арест мэра в Астрахани — это политический заказ или системная борьба правоохранителей? Как вы относитесь к этому аресту?

— Я считаю, что это борьба элит внутри региона, групп влияния вокруг губернатора Жилкина и предыдущего мэра – нынешнего губернатора Волгоградской области Сергея Боженова. Это закономерный исход, если вспомнить, как Столяров был «избран» на свой пост. Как говорится, сколько веревочке не виться… В общем, желаю успеха Олегу Шеину завоевать пост, который уже принадлежит ему по праву.

— Недавно бывшего министра обороны Анатолия Сердюкова назначили гендиректором Федерального исследовательского центра машиностроения, который входит в структуру госкорпорации «Ростех». Как вы относитесь к этому назначению, и какова ваша позиция по делу Оборонсервиса?

— На самом деле, у меня на этот счет более спокойная позиция, чем у многих. Я, как говорится, свечку не держал… Но неудовлетворительное исполнение оборонзаказа, колоссальный рост затрат при более чем скромном росте оборонного производства при Сердюкове, не всегда разумные решения по аутсорсингу армией ряда сервисных функций очевидны всем. Шойгу сейчас вынужден исправлять эти ошибки. А вот соотношение глупостей, непрофессионализма и злоупотреблений должно определить следствие. Думаю, хватает и того, и другого. Хотя огульные вопли заведомо неинформированной публики в стиле «распни его» меня коробят, не скрою. Но больше всего беспокоит другое: назначение человека, которого подавляющее большинство считает коррупционером – это очень негативный сигнал для общества. Демонстративное игнорирование общественного мнения – большая ошибка действующей власти.

— Недавно повысили зарплаты депутатам Госдумы. На ваш взгляд, повлияет ли этот фактор на эффективность их работы?

— Думаю, вряд ли. Для тех, кто живет не за зарплату (а таких большинство) – на их благосостоянии это никак не сказывается. А пропасть между властью и народом только растет. На месте президента я бы привязал зарплату депутата к средней зарплате того региона, от которого он избирается. Тогда у него будет стимул повышать благосостояние своих избирателей. Свою прибавку направлю на поддержку социальных инициатив новосибирцев в проекте «Право на город», который скоро развернется в столице Сибири. Насколько я знаю, также поступила моя коллега по фракции Оксана Дмитриева. Призываю и других депутатов поступать по совести.

— Немного о вашей законотворческой деятельности… Какие законодательные инициативы вы смогли внедрить за время вашего пребывания в партии?

— Их достаточно много. Я делал закон о Сколково, добился снижения налогов для айтишников, успешно боролся с правительством против создания Росфинагенства и по вопросу о снижении налогов для индивидуальных предпринимателей, был соавтором закона «о переносимости мобильных номеров» (с 1 января этого года номер можно сохранить при переходе к другому оператору), легализовал работу венчурных фондов в России. Недавно я внес новый законопроект, целью которого является резкое ограничение в правах знахарей-шарлатанов (теперь, чтобы работать законно, они будут вынуждены получать медицинское образование). Была инициатива о возврате курительных комнат в аэропортах, зданиях вокзалов и так далее. Есть большая инициатива совместно с Гудковым о возврате прямых выборов мэров городов. В ближайшее время также будет рассматриваться решение конституционного суда о смягчении наказаний за митинги. Про многочисленные отклоненные «Единой Россией» законы даже не говорю, там и политика, и экономика, и образование, и пенсии, и другие социальные вопросы были…

— Поговорим о законодательстве в части антикоррупционной политики. Какие нормы, принятые в данной сфере, по вашему мнению, наиболее и наименее эффективные? Есть ли у вас в планах какие-то новые законодательные инициативы в этой части?

— На данный момент у нас нет эффективных актов в этой сфере. Я свою главную инициативу в этой сфере – Федеральную контрактную систему — вместе с коллегами уже реализовал. Она начнет работать с 1 января. В новом законе о госзакупках осталось еще несколько проблем, которые в тяжелом противостоянии с разнообразными лоббистами закрыть не удалось. Надеюсь, удастся в будущем. В любом случае, с моей точки зрения, это колоссальный шаг вперед. Увы, многие другие инициативы, которые принимает Госдума, только увеличивают вероятность нарушений, они создают все новые способы давления на чиновников, но не снижают коррупцию. А победить коррупцию можно только одним путем – создать такие условия, когда выгодно не воровать. Вот в ФКС, например, появилось понятие представителя по закупкам – организатора торгов, который может получать комиссию от их эффективности, то есть появилась возможность привязываться к снижению цены, делая «откаты» бессмысленными.

— Как вы считаете, за последние годы уровень коррупции в стране в целом повысился или понизился?

— Намного повысился. Это связано с тем, что коррупция является механизмом государственного управления. Вся система управления построена на том, что на любого есть компромат, и любой чиновник вынужден слушаться, а если не будет — его можно легко посадить. Вся вертикаль власти сегодня – это вертикаль коррупции.

— Какие отрасли вы считаете наиболее коррумпированными?

— Конечно, это жилищно-коммунальная сфера, строительство, в том числе дорожное, на бытовом уровне – медицина и полиция. Независимость судов вызывает большие вопросы, мягко говоря.  В отношении арбитражных судов часть проблемных вопросов удалось решить – и структуру тут же расформировали, что еще раз доказывает, что коррупция – осмысленная политика властей.

— Ну, и, в завершение, еще несколько вопросов от наших читателей… Расскажите, почему вы считаете, что Алексею Навальному не нужна была победа в выборах мэра Москвы?

— А что, есть другие мнения? Разве кто-то всерьез считал, что Алексей будет мэром? Вся его кампания была выстроена в парадигме противостояния с Путиным, штаб повторял, что программа не имеет значения, команда не была сформирована, а сам Навальный говорил, что займется этим вопросом, если выйдет во второй тур (в это тоже никто не верил, разумеется). Да и 2/3 проголосовавших, судя по социологии, голосовали из протестных соображений, а не потому, что хотели мэра Навального.

— С приходом в Новосибирскую область нового министра экономического развития Галины Бабкиной, ситуация меняется? Как обстоят дела с развитием предпринимательства и инновационной деятельности?

— Фигура Бабкиной пока остается загадкой для большинства представителей новосибирской элиты. Инновации в регионе развиваются, прежде всего, на базе Академпарка – технопарка Академгородка. К сожалению, сложные отношения между руководством города и области и Сибирским отделением РАН мешают в полном объеме использовать потенциал последнего, это придется исправлять в будущем. Но возможности региона лучшие в России, так что я смотрю на перспективы Новосибирска с большим оптимизмом.

Анна Шелест