Спрут родом из Салехарда

Все чаще объектом криминальных посягательств является государственная собственность

В редакцию пришло письмо от жителя города Смоленск Николая Сергеева. Признаться честно, поверить в правдивость его строк было очень трудно. Неужели такое возможно: власти одного из российских регионов создают монополиста в жилищном строительстве и начинают накачивать его «кровью» из бюджета. Что получается в итоге?

Процитируем некоторые строки из письма Николая Сергеева: «Большую часть своей жизни я прожил в на севере Сибири, в городе Салехарде. В 2005 году переехал со всей своей семьей в Смоленск. Еще раньше я зарегистрировался в качестве предпринимателя. Вид предпринимательской деятельности – оказание юридических услуг. Специализация – налоговое и корпоративное право, бюджетное и антимонопольное законодательство. Пишу книги по юридической тематике, статьи для различных изданий, как на юридические, так и на другие темы. В мае 2012 года ко мне обратился за консультацией руководитель строительной компании из Салехарда. И попросил представлять интересы этой компании в Арбитражном суде в Москве. Эта компания была моим клиентом, когда я еще жил в Салехарде. Но когда я начал разбираться с документами, то обнаружил невероятные вещи. Решением органов власти Ямало-Ненецкого автономного округа был создан монополист – Фонд жилищного строительства Ямало-Ненецкого автономного округа. Практически сразу я обнаружил, что этот монополист финансируется из бюджета. Финансирование происходит незаконно и в огромных масштабах. Обнаружилась нехитрая схема перекачивания бюджетных денег в другие организации. Фактически бюджетные деньги переводились в небюджетные и выводились из- под контроля. В дальнейшем эти деньги могли тратиться на любые цели. Речь шла примерно о 32 млрд. рублей».

Будучи добропорядочным гражданином, Николай Сергеев сразу же обратился с заявлениями в Управление антимонопольной службы по Ямало-Ненецкому АО, прокуратуру и правоохранительные органы. Но был сильно удивлен реакцией государственных органов: на заявление никто не отреагировал! Заявление просто ходило по кругу… Никто не желал заниматься расследованием наглой коррупции. Он безрезультатно отправлял жалобы на бездействие прокуратуры. Все жалобы возвращались обратно в Салехард. И попадали на стол именно к тем коррупционерам, о которых рассказывал наш герой. Это было лето 2012 года. В сентябре же начались иные события: Николай Сергеев вдруг почувствовал сильное психологическое давление со стороны правоохранительных органов. И если сначала это были намеки и полунамеки, то декабрю давление усилилось. В феврале 2013 год он стал получить анонимные сообщения с угрозами. Они шли по электронной почте.

«Но в марте 2013 года мне пришлось выехать в Москву, чтобы участвовать в судебном заседании по тому салехардскому делу, в котором я обнаружил злоупотребления в бюджетной сфере. Судебное заседание прошло спокойно, но когда я вышел из здания суда и направился к метро, то за мной по пятам пошел человек в форме полицейского. Еще один полицейский шел навстречу. Меня жестоко избили. И даже попытались затолкать в странного вида автомобиль. Только чудом удалось вырваться. С большим вернулся в Смоленск. Спал 48 часов кряду. Меня все время сильно рвало, кружилась голова, а глаз, который разбили люди в форме, ничего не видел. На третий день я все-таки обратился к врачу. Поставили диагноз: перелом переносицы, повреждение лицевых костей, гемофтальм (кровоизлияние в стекловидное тело глаза) и обширная отслойка сетчатки. Лечение идет до сих пор. С переменным успехом.

Что было дальше? Однажды в Смоленске сотрудники полиции попытались подбросить мне в автомобиль оружие. У них это не получилось. Я сделал несколько фотоснимков оружия и избавился от него раньше, чем меня остановили для досмотра на дороге. Сотрудник полиции, который производил досмотр сообщил, что им по рации поступила на меня ориентировка, и они были готовы взять меня «с поличным». Потом, когда оружия не обнаружили, этот же сотрудник сказал мне следующее: «На тебя поступил заказ, я не знаю, кто нашему начальству за него заплатил, но если не хочешь стать вторым Магнитским, уезжай куда-нибудь, где тебя не найдут, из СИЗО ты живым не выйдешь». Получается, что кто-то заплатил смоленским полицейским, чтобы сфабриковать на меня уголовное дело».

Я начал собирать материалы о злоупотреблениях в ЯНАО. О нецелевом использовании бюджетных средств. Этот спрут хорошо присосался к бюджетным деньгам.

Потом стал смотреть другие регионы и обнаружил точно такие же коррупционные схемы нецелевого расходования бюджетных средств. Потом я обнаружил странную зависимость между коррупцией в регионе и его рейтингом. И мне открылись странные закономерности между коррупцией и продвижением чиновников во власти. И чем больше коррупции в регионе, тем он выше в рейтинге благополучных в отношении коррупции регионов. Самые коррумпированные чиновники становятся министрами, сенаторами, депутатами Государственной Думы РФ.

Все, что случилось со мной,- не политическое преследование, т.к. я не занимался никакой политической деятельностью. Я пострадал, занимаясь своей профессиональной деятельностью. Это в чистом виде криминал, без всякой политической подоплеки. Только в моем случае преступниками являются высокопоставленные чиновники, которым помогают коррумпированные правоохранительные органы.

Я столкнулся с организацией, которая называется во всем мире очень емким словом — МАФИЯ. Это когда в единой преступной связке находятся региональные чиновники, федеральные государственные служащие, прокуратура, полиция, судьи. Ни прокуратура, ни полиция в Ямало-Ненецком автономном округе не желают заниматься расследованием совершенных преступлений. Мне пришлось самостоятельно проводить расследование и направлять полицейским документы по отдельным преступным эпизодам. Полицейские присланные мной документы приобщали к материалам проверки, указывали установленные мной преступные эпизоды и снова отказывали в возбуждении уголовного дела. Прокуратура и полиция, действуя сообща, затеяли игру, лишающую меня возможности обжаловать отказ в возбуждении уголовного дела в суде. Полиция отказывает в возбуждении уголовного дела, прокуратура отменяет отказ, полиция снова отказывает, полиция снова отменяет. Так все происходит уже шестнадцать месяцев. Если обратиться в суд, то суд не станет рассматривать жалобу по той причине, что прокуратура уже сама отменила отказ, то есть вырваться их этого круга невозможно.

Я сильно изменил свое отношение к существующей в России модели власти. Особенно, когда обнаружил заинтересованность федеральной власти в коррупции в регионах и появлении могущественных преступных кланов, толерантно именуемых «региональная политическая элита.

Но надо же что-то делать!»