Ян Зелинский: Власть лично должна контролировать громкие коррупционные дела

Почему в регионах не боятся московских антикоррупционных проверок, о бесперспективности борьбы со взяточничеством и о том, почему Алексей Митрофанов сохранил свой статус, в интервью «Первому Антикоррупционному СМИ» рассказал депутат Госдумы от ЛДПР, член комитета по международным делам, член комиссии по вопросам депутатской этики Ян Зелинский.

— Ян Викторович с начала января в прессе активно обсуждалась тема о возможном лишении депутатской неприкосновенности депутата Алексея Митрофанова, который подозревался в коррупционном преступлении. В конечном итоге Митрофанову удалось сохранить свой депутатский статус. На ваш взгляд был ли основания подозревать парламентария во вменяемом ему преступлении и правильно ли то, что Генпрокуратура РФ не лишила его депутатского иммунитета?

— Около года назад я просматривал видеозапись, на которой зафиксирован факт передачи денег. Помощник Митрофанова взял какой-то пакет, или чемодан, или конверт с денежными средствами, это не суть важно. Сам депутат всего лишь присутствовал при этом. Как юрист, я не вижу здесь никакого преступления с его стороны.

Да, он знал, видел и так далее, но фактически он эти деньги не брал. Получается, что если за моей дверью какой-нибудь депутат или помощник будет брать деньги, значит, и я буду к этому причастен. Если вы станете свидетелем какое-то преступление, это же не значит, что вы имеете к этому отношение. То есть, с точки зрения закона Митрофанов невиновен. К ответственности его не привлечешь. Поэтому Генпрокуратура РФ и не снимает с него депутатскую неприкосновенность.

Да, шум безусловно будет. Погудят и на этом все. А помощник его, если не ошибаюсь, уже осужден.

— Однако прецедентов, с громкими разоблачениями коррупционеров все же не мало. Задерживают, проводят следственные действия, а затем отдают под суд. Значит какая-то работа в этом направлении все же ведется?

— Мое мнение, что это происходит по разнорядке. Например, нужно задержать двух генералов, пять лейтенантов, десять сержантов… Сейчас глав регионов начали разоблачать, переходят на депутатов, которые публично выступают против коррупции. Такое ощущение, что сейчас дана команда разоблачать депутатов. Не исключено, что депутата Митрофанова попросту подставили.

— Как думаете, в органах власти, которые слывут коррупционными, встречаются все же честные люди?

— Безусловно. Есть такие люди, которые или борются с коррупцией, или не принимают никакого участия в коррупционных преступлениях. Но на мой взгляд таких людей во власти очень мало, и они практически не видны.

И в целом, картина неутешительна. Взять хотя бы судебную систему. В делах бытового характера, когда, например, старушки судятся – кто-нибудь кому-нибудь огород вытоптал или корова бурьян поела, вот там будет все чисто, по закону.

А при рассмотрении дел, в которых затрагиваются интересы бизнеса, особенно крупного, справедливости не увидишь. Даже если к судье попадет такое дело, и он намерен судить по справедливости, председатель суда рапорядится передать дело, тому служителю Фемиды, который примет решение выгодное «заказчику».

— Получается борьба с коррупцией в России дело бесперспективное? 

— В любом случае мы должны стремиться, чтобы ее побороть, как явление. Тут вопрос — какими методами и в какие сроки. Сейчас я не вижу реальной борьбы. Существующими методами, которые номинально присутствуют в документах, победить взяточничество невозможно. Будь эти методы успешными, то коррупционеры — какие-нибудь чиновники или судьи, просто бы опасались брать взятки. А сейчас они делают это вызывающе открыто.

— Какие методы борьбы с это «коррозией» общества могли бы предложить лично Вы?

— В первую очередь нужно ужесточить ответственность за коррупционные преступления. В настоящее время госслужащие, которые замешаны в них, не видят, что есть какая-либо ответственность за эти правонарушения.

К примеру, чиновник получил взятку в миллиард, а потом заплатил какому-нибудь знакомому судье или передал деньги в бане прокурору. Ведь все коррупционеры знакомы друг с другом: вместе водку пьют, в саунах время проводят. Выручат друг друга, если что…

Например, приехала из Москвы какая-нибудь комиссия, вскрыла факт взяточничества, добилась возбуждения уголовного дела, а затем местная прокуратура закрывает его за недостаточностью улик.

Нужна также жесткость наказания. Вплоть до того, что президент России лично должен контролировать громкие уголовные дела, связанные с коррупцией. Власть должна бороться с коррупцией на уровне генералов, федеральных судей, прокуроров.

— В регионе, который Вы представляете, какие органы на ваш взгляд, лучше показали себя в антикоррупционной политике?

— Я конечно статистику не веду. Но я вижу, что в последнее время прокуратура моего региона — Омской области, стала намного активнее. Ее сотрудники теперь гораздо чаще выносят предписания на основании моих запросов.

Сейчас прокуратура даже устанавливает неправомерность действий государственных органов и выносит представления. Хуже всего с коррупцией борются сотрудники полиции. Реформа органов внутренних дел прошла, а ничего не изменилось. Там произошло сокращение штатов на 10% : вот и вся реформа.

Кто больше дал, тот и остался на работе, кто меньше дал – того уволили. Как не было уважения к сотрудникам полиции, так и нет, и они сами виноваты в этом. Однако работа министра МВД РФ Владимира Колокольцева в плане улучшения на лицо.

— В адрес ПАСМИ часто обращаются предприниматели, в том числе и из Омской области, которым приходится сталкиваться с коррупцией практически во всех её проявлениях. В вашем регионе в последнее время бизнесу стало легче работать или тяжелее?

— Улучшений нет. Все думали, что вздохнут после прихода нового губернатора. Однако ничего подобного. Положение ухудшилось.. Пришла новая команда, менее богатая, чем предыдущая. Эти люди жаждали власти, хотели обогащения. Теперь они говорят: «Мы тоже хотим быть в доле», и начинают грести под себя предприятия, которые остались на плаву, с собственниками договариваться и доли выкачивать.

МАРИНА ИЛЬИНА

АЛЛА  ТУЧКОВА